Орёл, несущий копьё [СИ]

— Именно так. Дочь Мелехова была её ровесницей, и всем было выгодно, чтобы девочки между собой поладили: богатая чистокровная и бедная маглорождённая — чем не идеальное олицетворение нового курса? И они в самом деле подружились и оставались близки до последнего дня; когда же пришло время, они обе поступили в Колдовстворец, где и получили образование. У моей матери обнаружился чрезвычайный талант к зельеварению, который она развивала и даже выиграла несколько раз подряд чемпионат Европы по зельеварению, — Влад легко улыбнулся. — Во время последнего на её выпускном курсе они с отцом и познакомились.

— Разве он тоже зельевар?

— Нет, он прикасался к котлу разве что на занятиях во время обучения в Дурмстранге. Просто в тот год так совпало, что чемпионаты и по зельеварению, и по магическим дуэлям проходили на Буяне — там они и встретились. Уже тогда, в школе, отец конфликтовал с отцом Георга и Макса, и это, кажется, отчасти поспособствовало знакомству моих родителей — не знаю точно, они никогда подробно мне эту историю не рассказывали. Так или иначе, после окончания школ они встретились вновь, и отец попросил руки моей мамы у Мелехова.

— Почему у него? — спросил Адлер. — Всё-таки он не родной ей отец.

— Мои дед и бабка умерли к этому времени — война слишком сильно подорвала их здоровье, — Влад грустно вздохнул. — Отчасти поэтому мама захотела стать целителем. С её способностями это не было проблемой, и после свадьбы и переезда в Берлин она стала работать в госпитале… и умерла на посту.

Он опустил голову, вновь сгорбился — от этой позы веяло такой печалью, что даже Адлеру сделалось неуютно. Сочувствовать он никогда не умел — не научили, — поэтому спросил, переводя тему:

— Значит, ваша и Мелехова семьи близки?

— Пожалуй, — откликнулся Влад, приподнимая голову. — В детстве Константин Аркадьевич был для меня, как дедушка, ведь оба моих кровных деда умерли задолго до моего появления на свет: один — от болезни, другой — от Авады в бою, когда пытался прийти на помощь своему поверженному Альбусом Дамблдором предводителю… — он помолчал, а затем вдруг сказал, по-прежнему глядя в пол: — Смерти сплачивают, Адлер, зачастую причём больше, чем жизнь. Могила моей матери окончательно связала отца и Константина Аркадьевича. Могила Якова связала кровавой лентой Семёрку.

— Ты прав, — тихо произнёс Адлер, прикрыв глаза. — Ты абсолютно прав.

* * *

После он долго играл, собираясь с мыслями. Герр Штайнер спустя буквально час прислал ответ, что будет ждать юношей завтра в своём доме — выбрал своё поле, неудивительно. Влад был этому, кажется, рад; после прочтения письма он повеселел и умиротворённо слушал музыку, разглядывая немногочисленные висевшие на стенах гостиной картины.

— Удивительные краски, — произнёс он в перерыве между композициями, глядя на одно из полотен. — Интересно, что это за место, с которого картина была написана?

— Годрикова Впадина, — отозвался Адлер, листая ноты, ища то, что хотел бы сыграть. — Деревня в Британии, где живёт немало волшебников; там обитает и некоторая моя родня.

— Да, действительно… Ведь Батильда Бэгшот, известный историк магии, приходится двоюродной бабкой твоему прадеду, если мне не изменяет память.

— Да, это так.

— Интересно, жива ли она ещё? — протянул Влад задумчиво, почти мечтательно. — Ей ведь давно за сто пятьдесят; она видела целый век и половину прошлого, знала стольких известных людей…

— И точно, — Адлер крутанулся на стуле, разворачиваясь от инструмента к нему. — Давай отправимся?

Влад удивлённо поглядел на него.

— Ты серьёзно?

— Предельно, — заявил Адлер, поднимаясь и закрывая крышку фортепиано. — Встреча с твоим отцом только завтра, а сегодня на вечер у нас занятия нет. Почему бы не проведать мою прапрапрабабушку и не посмотреть заодно Годрикову Впадину — знаковое ведь место в истории.

— Если ты хочешь… — проговорил Влад неуверенно, но встал тоже.

* * *

Они трансгрессировали на старое кладбище — Адлер не выбирал специально, просто так вышло. Сейчас, ближе к вечеру, оно было безлюдным, только в небольшой каменной церквушке горел свет. Пройдя мимо могил к калитке, юноши вышли сразу на главную площадь, посреди которой высился обелиск.

Остановившись, Адлер с интересом покрутил головой по сторонам. Вокруг царил особый деревенский уют: маленькие домики, семейные лавки, основательное на вид здание паба, откуда доносились весёлая музыка и смех.

— Так вот, значит, какие они.

— О чём ты?

Влад молча указал в сторону обелиска. Присмотревшись, сделав несколько шагов ближе, Адлер понял, что он имел в виду. При приближении обелиск преобразился в скульптуру, изображавшую мужчину в очках, длинноволосую женщину и младенца. «Лили и Джеймс Поттеры и их сын Гарри, — Адлер вгляделся в лица увековеченных в камне людей. — Те, кто остановил Тёмного Лорда в прошлый раз… Спасибо вам, что отсрочили приход его власти, дав мне время вырасти и возмужать. Теперь его окончательно упокоит моё Общее благо».