Орёл, несущий копьё (СИ)

Петару, собирающему крупицы сведений о самом Имитаторе, повезло не больше — кроме семи или восьми вариантов легенды о нём не было сказано почти ничего. Существо было отбито у Тёмных в семнадцатом веке и надёжно скрыто Светлыми, после чего записей о нём не появлялось вовсе. Пришлось работать с текстами шестнадцатого-семнадцатого веков — немногочисленными, витиеватыми и не слишком информативными. Однозначными во всех источниках оставались лишь отсылки к трактату «Воззвание ко Тьме»; название не было знакомо ни одному из юношей, и Петар обратился за помощью к библиотекарю.

— Это одно из Темнейших сочинений, хранящихся в стенах сего здания, — холодно и чопорно ответил Хранитель. — Для того чтобы прочесть его, требуются веские основания и позволение Главного Хранителя, однако вам, герр Марков, нечего рассчитывать его получить: подобное позволение за все столетия, что книга у нас, выдавалось лишь трижды.

Ответ не понравился Петару, но спорить или негодовать он не стал — не хотел быть выставленным за дверь. Вместо этого он, когда Хранитель удалился, обратился к Максу:

— Должны же быть другие экземпляры книги?

— Должны, — согласился Макс, поглаживая подбородок кончиком пера. — Я попробую выяснить по своим каналам.

Проведя в Женеве практически неделю, юноши вернулись в дом на побережье. К их прибытию пришёл ответ из Берлина. Человек из Департамента прислал большое генеалогическое древо, четыре коробки личных дел и газетных вырезок, содержащих информацию о членах семьи Шальтунгер, и документ из Подразделения землевладения, где было описание их родовой земли. Несколько часов потратив на просмотр записей о ныне здравствующих представителях рода — практически нищих, безвылазно живущих в своём старом доме, — не став тратить время на прочее, напарники сразу отправились к ним.

Трансгрессировав, юноши оказались на вершине горного отрога; дальше, на самом краю скалы ютилось каменное строение — замком или даже особняком язык не поворачивался это назвать, скорее уж башней. Тёмно-серое, с отбитыми зубьями на верхней площадке, оно представляло собой весьма угнетающее зрелище; несмотря на успевшие уже опуститься сумерки, свет слабо горел лишь в одном из чёрных провалов незастеклённых окон.

Юноши неспешно зашагали к башне по извилистой и каменистой, едва просматривающейся тропинке. Хлипкие деревянные двери строения со скрипом, который далеко разнёс ветер, отворились, и из-за них вышли двое — за расстоянием Макс не мог рассмотреть лиц, но когда один из людей зажёг факелы у входа, приметил общую неряшливость и бедность их внешнего вида.

Напарники остановились в нескольких метрах от башни и её хозяев, сейчас недоверчиво на них пялившихся. Мужчина был на вид лет шестидесяти, хотя Макс по досье знал, что ему всего чуть за пятьдесят. Невысокий, коренастый, с грубыми чертами лица, Шальтунгер казался не потомком древней семьи, а скорее безродным разнорабочим. Женщина рядом с ним и вовсе была неопределимого возраста; на ней, будто на вешалке, болталось платье, рассчитанное на даму более пышных форм, когда-то, кажется, зелёное, но нынче покрытое грязью и заплатами, на поясе перехваченное лентой невнятного цвета.

— Кто вы и с чем пожаловали? — гаркнул Шальтунгер.

— Наши имена вам ни к чему, — Макс гордо вскинул голову, заставляя себя не морщиться пренебрежительно, говоря с этим человеком. — Прибыли мы за Цепью, хранящейся в вашей семье.

— Понятия не имею, о чём ты, мальчик.

— Имеете, — отрезал Макс; он извлёк из кармана мешочек с деньгами и позвенел им. — Я заплачу.

— Заплатишь, да? — расчёт оказался верным, Шальтунгер явно заинтересовался; даже его жена вытянула шею, стремясь разглядеть мешочек получше. — И сколько?

— Достаточно, чтобы обеспечить вам безбедное существование, — Макс кинул кошель мужчине, и тот вцепился в ткань, быстро развязал шнурок и высыпал на ладонь горсть золотых монет. Женщина подошла ближе и вперилась в галлеоны таким жадным взглядом, словно те были водой, а она только что вышла из пустыни. — Это задаток.

Пересчитав монеты — жёнушка даже попробовала одну из них на зуб, — Шальтунгер поднял на Макса алчный взгляд. Его ухмылка, продемонстрировавшая жёлтые неровные зубы, была омерзительна.

— Цепь-то? Будет тебе цепь, парень, сейчас будет… — он скрылся в башне, и женщина шмыгнула за ним.

— Как низко, оказывается, можно пасть, — брезгливо заметил Макс.

— А ты как-то иначе представлял себе обнищание? — буркнул Петар, мрачно насупившись; запрокинув голову, он поглядел на единственное светлое окно. — Как по мне, слишком быстро они согласились.

— Вот так Светлые остаются верными клятвам, — насмешливо резюмировал Макс, хотя всё же отрицать небезосновательность подозрений товарища не мог.

Минуту спустя вернулись Шальтунгеры. Подойдя ближе, мужчина показал юношам ларец из дерева, украшенный резьбой, и открыл крышку; под ней на ложе из бархата, не выцветшего и не полинявшего за века, покоилась серебряная цепь.

— А-а, — Шальтунгер прижал шкатулку к себе, стоило Максу сделать шаг вперёд. — Сначала деньги.