Орфей и Ника

– А вы что предлагаете, товарищ Ю Жень? – поинтересовался Лю.

– Я? Да то же самое! Моя цель не столь грандиозна – осмотреть город, заглянуть в библиотеку и заодно проверить некоторые легенды…

– Какие легенды? – заинтересовался Косухин.

Глаза Тэда блеснули:

– Оу! Пачанг! Маленький город, о котором написано больше, чем о Нью-Йорке!

– Господин Валюженич, нашим спутникам это будет не интересно, – Чжао чуть скривился, – для них Пачанг – лишь стратегический объект…

Господин Чжао явно не испытывал особой симпатии к своим новым знакомым. Впрочем, препираться не стали. Лю и Валюженич принялись разрабатывать маршрут в обход ущелья, подальше от дороги, по которой двигалась неведомая армия. Как понял Чиф, Лю предлагал пройти правее озера Комум-цо, чтобы выйти к Пачангу с востока. Валюженич соглашался, но считал, что это займет слишком много времени – в отряде может не хватить припасов, а в пустых горах, разоренных войной, достать продовольствие сложно.

В конце концов археолог и разведчик как-то договорились. План был представлен на рассмотрение Чифа, которому оставалось лишь утвердить его: сам он в местной географии разбирался слабо. Господин Чжао не принимал участия в обсуждении. Похоже, подобные мелочи не интересовали фольклориста.

И снова дорога, на этот раз – узкая тропа, ведущая в самое сердце гор. Лю спешил увести отряд подальше от ущелья, справедливо опасаясь, что легкая победа может дорого обойтись отряду. Идти было нетрудно, весна постепенно вступала в свои права даже здесь, на высокогорье. Стало заметно теплее, вдобавок выручали незаменимые янки, тащившие на себе весь груз, включая запас патронов и пулеметы.

Чиф и Валюженич шли впереди, сразу за передовым охранением. Было время поговорить – Тэд рассказывал о своих экспедициях, о поездках за «артефактами», которые приходилось искать то в джунглях Ориноко, то в песках Аравии, то в ущельях Кордильер. Для Чифа это походило на сказку впрочем, как и его рассказы о Тускуле – для Тэда. Сент-Алекс, маленький город среди черных песков, сиреневая листва высоких, похожих на эвкалипты деревьев, гигантские волны вечно бушующего океана, ледяной холод Долины Ветров…

Валюженич качал головой и лишь интересовался, не найдены ли на Тускуле «артефакты» каких-либо неведомых цивилизаций. На многократные уверения Чифа, что ничего подобного отыскать не удалось, археолог наставительно замечал, что в этом деле необходимы профессионалы. Похоже, мысль о поездке на далекую планету все-таки запала ему в душу.

Первый самолет заметили на следующее утро. Вернее, услыхали: крылатый разведчик пролетел в стороне значительно севернее. Но уже около полудня еще одна машина легкой серебристой тенью промелькнула совсем близко можно было разглядеть широкие крылья, странный заостренный нос и даже номер на фюзеляже. Самолет не вернулся, но нельзя было с уверенностью утверждать, что разведчик не заметил отряд. Оставалось надеяться, что два десятка людей сумеют укрыться среди высоких скал и глубоких расщелин. Третий самолет, а может и тот же самый, мелькнул уже в закатных лучах солнца. Итак, их искали, более того, аэродром находился не очень далеко. На ночь расположились под огромным каменным навесом, костры погасили, а Лю приказал выставить дополнительные караулы.

На следующее утро отряд только успел сняться с места, как послышался гул мотора. Мелькнула тень и тут же раздался отрывистый треск пулеметной очереди. Бойцы, срывая с плеч винтовки, залегли, пытаясь поймать врага в прорезь прицела. Новая очередь – каменная пыль поднялась совсем рядом. В ответ уже гремели выстрелы, но самолет, блеснув серебристыми крыльями, уходил куда-то на запад.

Оставаться на месте было опасно, и отряд начал быстро уходить по тропе, ведущей к перевалу, откуда оставался день пути до озера Комум-цо. Дозорные все время поглядывали на небо, но самолет не возвращался. Появилась надежда, что в горных теснинах найти отряд будет нелегко.

Чиф приглядывался к своим спутникам. Товарищ Лю оставался невозмутим, словно все шло как должно. Очевидно, тяжелые месяцы Великого Похода научили многому. Бойцы тоже держались спокойно, даже шутили. Валюженича интересовало все: он беседовал с красноармейцами, то и дело задавал вопросы товарищу Лю и все время сверялся с картой, пытаясь провести отряд как можно скрытнее. Исключение составлял лишь господин Чжао: фольклорист категорически отказался идти пешком, его усадили на одного из яков, и он не слезал с седла, недовольно поглядывая на происходящее. На вопросы Чифа ученый отвечал коротко и без малейшей охоты, похоже зачислив «товарища Хо» в число столь нелюбимых им военных. Но еще более странно держался тибетец-проводник. Он все время оглядывался, перебегал из головы колонны в арьергард, а губы беспрестанно двигались, шепча что-то, ведомое одному ему. Тибетец был явно напуган, и страх его постоянно возрастал.