Орфей

Еще впервые попав сюда, он с недоумением воспринял наименование НИИТоВ и как это соотнести с тем, чем ему предложили здесь заниматься. Ему так и не объяснили внятно, с ним просто работали. Сразу трое: Сергей Иваныч, Анатолий и Вениамин, психологи-аналитики. Тесты, предлагаемые ему, расширились. Серия новых представляла собой задания со строгими ограничениями, но по форме разнообразные. То давались листки типа анкетных справок на совершенно неизвестных ему лиц и предлагалось описать, как этот человек (каким он его себе представляет) находится там-то и там-то, делает то-то и то-то. В ином случае исходные данные оставались заданы, а действия этой личности он должен был придумать сам. Была серия, где люди не участвовали, а участвовали неодушевленные предметы, природные явления, повседневные события.

«Вон та сосулька на краю крыши висела-висела и в пятнадцать часов ноль восемь минут сорок три секунды обломилась и угодила по голове гражданину Н. совершенно случайно»… «Неработающий Лейкин Ной Соломонович кавказской национальности обнаружил у себя в рекламной почте поздравительное письмо и бандероль с начинкой «Си-4» от благотворительных фондов Организации Освобождения Палестины»… «На кольцевом развороте улиц Рогова и Живописная произошло ДТП между автомобилями «Запорожец» владельца казино «Золотая ночь» и «Лексус» ветерана труда Союза советских писателей; транспортные средства не пострадали, водитель «Запорожца» госпитализирован».

Так он начинал развлекаться, когда уставал.

Заданий было много. Здесь роль играло общее количество, так как объем каждого теста не превышал страницы-двух, но в целом за одно тестирование он делал по три таких экзерсиса, и за месяц набегало почти два авторских листа. При его работоспособности было не слишком обременительно. А вот платили ему по самой высокой по тем временам ставке — четыреста долларов лист. Когда ему объясняли эти условия, мол, никто его задаром работать не хочет заставлять, он так и сказал психологу Вениамину, Венику, с ним сразу сошлись как-то ближе: «Так, может, бросить мне все остальные глупости? В издательствах ставки падают, они там все врут, что налоги задавили, стану на вас работать». Не всерьез сказал, конечно. От своей работы он ни за что бы не отказался. Вряд ли это было только везением, но все надежды, возлагавшиеся на него в свое время, он оправдывал. Его книги продавались и, что самое главное, покупались. Тут, конечно, важен был факт не насыщенного пока рынка и верной маркетинговой политики набирающих силу книгоиздательских и книготоргующих предприятий. Чистой удачей можно счесть лишь, что попал он сразу в издательство, чья политика оказалась успешной. Так что «тлетворный запашок известности» его коснулся и оказался гораздо слаще, чем он представлял себе. Кто же откажется, чего ради бросит, по какой-такой причине?

Но деньги лишними никогда не бывают, и кобальтовый «Сааб», на зависть соседям (что тоже льстило), продолжал дважды в неделю останавливаться у подъезда в точное время. Шофер поднимал наверх коробки с продуктовыми наборами высшего качества. Форма поощрения едой не канула и во времена власти только денег. Веня сказал в ответ на его попытку возразить: «Брось, старик, у нас так принято еще с поры академических пайков. У творческого человека не должна болеть голова о хлебе насущном каждый день».

Понятно было, что никакими взглядами в двадцать первый век неведомые работы, в которые он оказался вовлечен, не пахнут. Любопытство разъедало, но прямых вопросов он себе пока не позволял. Когда пошли тесты на заданную тему с включением заданных элементов, он с самым невинным видом поинтересовался: не собираются ли они делать филологическую экспертизу на предмет установления подлинного авторства его книг? И не психологи они, а специалисты-литературоведы и лингвисты? Сергей Иваныч, Анатолий и Вениамин вежливо посмеялись.