Орел в небе

Но Дэвид и без трех красных колец на фюзеляже ведущего узнал бы в нем русского инструктора. Какой-то ветеран с соколиной кровью в жилах, коварный и выносливый, опасный, как разъяренная черная мамба.

– Бери две левые цели, – приказал Дэвид Джо, оставив себе ведущего и двух правых ведомых. Ракеты под крыльями уловили выхлопы двигателей и ревели, готовые к убийству.

Дэвид переключился на командную частоту.

– Алло, Цветок Пустыни, говорит Сверкающее копье, вышел на цель, прошу разрешения атаковать.

И сразу получил ответ:

– Дэвид, на связи Бриг... – генерал говорил быстро, настойчиво... – прекратите атаку. Повторяю, отойдите от цели. Цель более не враждебна. Возвращайтесь на базу.

Пораженный этим приказом, Дэвид взглянул вниз и увидел, как быстро уходит назад долина Иордана. Они пересекли невидимую линию, и их роли мгновенно переменились: из обороняющихся они превратились в агрессоров. Однако они продолжали быстро сближаться с целью. А та по-прежнему не замечала их.

– Мы нападем на них, – принял решение Дэвид, чувствуя, как в нем разгорается холодное пламя гнева, отключил связь с командованием и заговорил с Джо: – Второй, ведущий нападает.

– Нет! Повторяю: нет! – настойчиво сказал Джо. – Цель больше не враждебна!

– Вспомни Ханну! – крикнул Дэвид в маску. – Подтверди! – И он положил палец на гашетку и коснулся руля, чтобы ближайший МиГ оказался в центре прицела. МиГ, казалось, разбухал на глазах.

Несколько мгновений Джо молчал, потом послышался его сдавленный напряженный голос:

– Второй подтверждает.

– Бей их, Джо! – крикнул Дэвид и нажал на спуск. Послышалось двойное шипение, едва различимое сквозь гул двигателей, и из-под крыльев вырвались ракеты; чуть покачиваясь, они устремились к целям, оставляя за собой темный след, и в этот момент МиГи обнаружили нападающих.

По приказу ведущего строй распался, брызнул в стороны, как косяк сардин от барракуды.

Замыкающий сириец оказался чересчур медлительным: он только начал поворот, когда ракета села ему на хвост, повторила поворот и заключила МиГ в смертоносные объятия.

Машину Дэвида подбросило взрывной волной, но звук взрыва был почти не слышен; МиГ окутался зеленоватым облаком и разлетелся на кусочки. Оторванное крыло высоко взлетело и, раскрываясь как цветок, быстро пронеслось над головой Дэвида.

Вторая ракета нацелилась на самолет с тремя красными кольцами, на ведущего, но русский реагировал мгновенно и повернул так круто, что ракета пролетела мимо, не в состоянии следовать за целью. Дэвид, разворачивая свой "мираж" вслед за русским, видел, как она самоуничтожилась в зеленоватом облаке взрыва далеко за облачным ущельем.

Русский резко повернул направо, Дэвид – за ним. Глядя вперед, он видел вражескую машину во всех подробностях: алый шлем пилота, яркие розетки, вязь арабской надписи, даже отдельные царапины на блестящем борту МиГа.

Дэвид изо всех сил надавил на джойстик: перегрузка затрудняла управление, увеличивала напряжение, грозила оторвать крылья "миража" от фюзеляжа.

Она тяжким грузом придавила и Дэвида. Кровь отхлынула от его мозга, в глазах потемнело, шлем врага стал темно-коричневым, и Дэвид почувствовал, как его вжимает в кресло.

Высотно-компенсирующий комбинезон свирепо, как голодный питон, сдавил его талию и ноги, пытаясь предотвратить отток крови из верхней части тела.

Напрягая каждую мышцу, стараясь уменьшить потерю крови, Дэвид поднял "мираж" по стене воображаемой бочки. Он вращался, как мотоциклист на вертикальной стене, пытаясь снова получить преимущество в высоте.

Поле его зрения сузилось, мир посерел, он видел только внутренность кабины. Его прижало к креслу, и он лежал, раскрыв рот, выпучив глаза; требовались геркулесовы усилия, чтобы держать правую руку на приборах управления.

Краем глаза Дэвид видел, что цвет индикатора меняется с розового на красный, предупреждая: он на грани катастрофы.

Дэвид набрал в грудь воздуха и отчаянно завопил, собственный голос долетел до него как сквозь серый туман. Это усилие вернуло в мозг немного крови, перед глазами на мгновение прояснилось, и он увидел, что МиГ, предугадав его маневр, последовал за ним, поднимаясь по стене бочки и заходя под незащищенные брюхо и бок.

У Дэвида не оставалось выбора: нужно было уйти в сторону, пока МиГ не открыл огонь. Он резко отвернул "мираж" и начал новый крутой поворот – налево, форсаж по-прежнему работал на полную мощность, в огромных количествах поглощая топливо и грозя положить конец этим отчаянным маневрам.

Точно и грациозно, как балетный танцор, русский повторил маневр. Дэвид видел, как он снова выходит на позицию для атаки, и снова повернул направо, на мгновение потеряв сознание.

Отчаянный поворот. Дэвид правильно оценил противника. Русский смертельно опасен, он стремителен и жесток, он предвидит все маневры Дэвида и всегда оказывается в более выгодном положении. Поворот, еще поворот, по крутым параболам, подъем, поворот, инверсионные следы вычерчивают затейливые узоры на жесткой синеве неба.