Орел в голубином гнезде

— Я охотно останусь здесь, пока не научусь летать. И я скажу моим, чтобы они не трогали вас, потому что вы — добрые птицы и я вас люблю, — сказал Золотой и протянул к голубке клюв, чтобы поцеловать ее. Орленку было приятно, что она похвалила его породу, да и кротость новых друзей тронула его.

Лесные птицы поочередно прилетали посмотреть на приемыша голубки, и все в один голос твердили, что он доставит ей много хлопот. Действительно, было ясно, что при упрямстве и резкости Золотого с ним будет трудно ладить. Однако мамаша-голубка не прогнала орленка, и хотя он часто приводил ее в отчаяние, она все же любила своего приемыша и верила, что рано или поздно, при помощи любви и терпения, ей удастся укротить его.

Ее собственные дети не доставляли ей никаких хлопот. Правда, Биль любил поступать своевольно, но стоило ей сказать: «Сын мой, сделай так, как я приказываю, потому что это будет мне приятно», и он сейчас же уступал. А кроткая Ку так любила мать, что одного взгляда голубки было достаточно, чтобы остановить или предупредить ее.

Но, Боже ты мой, сколько мучилась толстенькая голубка со своим приемышем. Если Золотому не давали того, чего ему хотелось, он кричал и клевался, бросался на спину и катался по гнезду так, что чуть не падал с дерева. Он требовал, чтобы ему приносили для еды только то, что ему хотелось, а если ему отказывали в этом, он кидал свой обед на землю, а потом целыми часами сидел нахохлившись. Он насмехался над Билем и Ку, важничал перед другими птицами, которые прилетали к нему в гости, всем и каждому твердил, что он не простой орел, а царский, что он когда-нибудь улетит ввысь и будет жить среди облаков со своим царственным отцом.

Но несмотря на эти недостатки, крылатые обитатели леса любили Золотого, потому что у него было много и привлекательных качеств.

Он жалел каждую обиженную птичку, был очень великодушен и охотно отдавал все, что ему принадлежало. Когда молодой орел бывал в хорошем расположении духа, он сидел, гордо выпрямившись, как настоящий царь, и рассказывал сказки голубям и их приятелям, которые любили его слушать и смотреть на него. Золотой очень похорошел: его пух заменили красивые перья, его чудные золотистые глаза ярко блестели, и он научился говорить мягко, а не кричать, как орлы, которым приходится громко звать друг друга там, на высоте, где бушуют ветры и гремит гром.

Когда орленок упал, он сильно повредил одно крыло, и голубка тогда же подвязала его кусочком виноградного уса, чтобы оно не волочилось и не ослабело. Другое крыло Золотого уже давно сделалось сильным и могло работать в воздухе, а на ушибленном все еще лежала повязка. Умная и добрая голубка не хотела, чтобы орленок, поняв, что его крыло зажило, улетел слишком рано.

Золотой очень изменился, и хотя он мечтал увидеть отца и вернуться домой в горы, он полюбил голубей и чувствовал себя счастливым с ними.

Однажды, когда он сидел один на сосне, мимо него пролетел коршун. Коршун увидал орленка, остановился и спросил его, что он делает один на дереве. Золотой рассказал ему свою историю. Дослушав до конца, коршун насмешливо заметил:

— Ах ты, глупая птица! Сорви с крыла повязку и лети со мной. Я помогу тебе отыскать твоего отца.

Эти слова взволновали Золотого, когда же коршун сильным клювом сорвал повязку с крыла молодого орла, Золотой взмахнул крыльями и почувствовал, что оба они здоровы.

С криком радости Золотой взвился вверх, он стал парить в воздухе, описывая широкие круги и стараясь научиться держаться неподвижно, спускаться и взлетать, как это делали при нем другие орлы. Коршун показывал ему, как летают хищные птицы, хвалил его, льстил ему, он надеялся заманить орленка в свое гнездо, а потом отыскать отца Золотого и, вернув ему сына, заслужить милость царя птиц.

Голубка, Биль и Ку прилетели домой и увидели, что гнездо опустело. Они встревожились, и тогда коноплянка сказала им, что Золотой улетел с коршуном.

— Что я вам говорила? — крикнула сова, глубокомысленно покачивая круглой головой. — Ваша доброта и все труды пропали даром. Я уверена, что вы никогда больше не увидите этой неблагодарной птицы!

Розовой лапкой голубка смахнула слезы с блестящих глаз и кротко сказала:

— Нет, моя дорогая, любовь и заботы не пропадают даром. Даже если Золотой никогда не вернется к нам, я все же не перестану радоваться, что обращалась с ним, как мать. О, я уверена, что он никогда нас не забудет и сделается добрее и мягче оттого, что пожил в голубином гнезде.

Ку стала утешать голубку, а Биль вспорхнул на верхнюю ветку сосны в надежде увидеть беглеца.

— Мне кажется, я вижу, как наш Золотой летит с этим злым коршуном, сказал он. — Жаль, что у него такой опасный товарищ. Коршун научит нашего друга чему-нибудь дурному и, может быть, станет жестоко обращаться с ним, если Золотой не захочет его слушаться.

Биль приподнялся на цыпочки, вглядываясь в две черные точки, видневшиеся на синем небе.