Орел Шарпа

Он повернулся в сторону монастыря, приложил руки ко рту и замер на месте. Прибыли испанцы — впереди трубачи, флаги полощет ветер, пехота в голубых мундирах тащится где-то в конце колонны.

— Ну слава Богу! — объявил Хоган. — Теперь я смогу ночью спать спокойно.

Полк направился к монастырю, прошествовал мимо Южного Эссекского, занимавшегося строевой подготовкой, и продолжал шагать вперед. Шарп предполагал услышать команду, которая остановит испанцев, но приказ так и не прозвучал. Вместо этого трубачи степенно проехали на своих, лошадях по мосту, следом за ними проследовали полковые флаги, затем разодетые офицеры и пехота.

— Что, черт подери, они вытворяют? — возмутился Хоган.

Испанский полк миновал разрушенную часть моста и отверстие, проделанное Хоганом. Инженер принялся размахивать руками.

— Я собираюсь это взорвать! Бах! Бах!

На него никто не обращал внимания. Хоган попытался сказать то же самое по-испански, но людской поток катился мимо, словно инженера просто не существовало на свете. Даже священник и три дамы в белом осторожно прошли по мосту — опасливо поглядывая по сторонам и изо всех сил стараясь не свалиться в пробитое отверстие, — а потом дальше, на южный берег, откуда капитан Леннокс поспешно отвел своих людей, чтобы дать дорогу испанцам. За полком следовал пунцовый Симмерсон, который пытался выяснить, что происходит. Казалось, его вот-вот хватит удар.

Хоган устало покачал головой.

— Если бы на это задание послали только нас с вами, Шарп, сейчас мы уже были бы дома. — Он помахал рукой своим людям, чтобы те принесли бочонки с порохом к проделанному в мосту отверстию. — У меня возникло желание взорвать этот мост с другой стороны.

— Не забывайте, они наши союзники. Хоган вытер пот со лба.

— Как и Симмерсон. — Капитан вернулся к прерванной работе. — Я буду просто счастлив, когда все это закончится.

Прибыли бочонки с порохом, и Шарп ушел, а Хоган принялся закладывать порох на основания арок.

Лейтенант вернулся на южный берег, где его стрелки наблюдали за батальоном Санта-Мария, уходившим по бесконечной дороге к далекому горизонту. Леннокс, сидевший верхом на своей лошади, ухмыльнулся.

— Как вам это нравится, Шарп? — Он помахал рукой в сторону испанцев, уверенно шагавших вперед.

— Что все это значит?

— Они заявили полковнику, что пройти через мост — их долг! Это имеет какое-то отношение к испанской гордости. Мы прибыли сюда первыми, следовательно, они должны продвинуться вперед дальше нас. — Леннокс отсалютовал Симмерсону, который переходил мост. — Знаете, что он намерен сделать?

— Кто? Симмерсон? — Шарп посмотрел вслед полковнику, демонстративно не обращавшему на него внимания.

— Угу. Он собирается провести по мосту весь свой батальон.

— Что?

— Раз испанцы прошли по мосту, значит, и мы должны. — Леннокс рассмеялся. — Он безумен, вот что я вам скажу.

Шарп услышал крики своих стрелков и посмотрел туда, куда они показывали.

— Вы что-нибудь видите?

— Ничего. — Леннокс изо всех сил напрягал глаза.

Вспышка света.

— Вон там!

Шарп взобрался на парапет и принялся искать в своем ранце единственную ценную вещь, которой обладал, — подзорную трубу, сделанную Мэтью Бургом в Лондоне. Он не имел ни малейшего понятия, сколько стоит труба, но подозревал, что уж не меньше тридцати гиней. На футляре из орехового дерева была прикреплена медная пластина с надписью: «С благодарностью от А. У. 23 сентября, 1803». Шарпу не забыть пронзительные голубые глаза человека, вручившего ему подзорную трубу. «Помните, мистер Шарп, глаза офицера гораздо ценнее его сабли!»

Он раскрыл футляр и снял медную крышку, защищавшую линзы. Изображение заплясало; Шарп задержал дыхание, чтобы не дрожали руки, и стал медленно перемещать подзорную трубу. Вон там! Проклятая труба! Ни за что не хочет остановиться, скачет в руках, как безумная.

— Пендлтон!

Юный стрелок примчался на мост и, следуя указаниям Шарпа, вспрыгнул на парапет, а потом присел так, чтобы Шарп мог положить подзорную трубу ему на плечо. Неожиданно у него перед глазами возник горизонт. Он чуть повел трубой вправо — ничего, кроме травы и чахлых кустов. В воздухе над пологим склоном повисло марево.

— Вы что-нибудь видите, сэр?

— А ну сиди смирно, черт тебя подери! Шарп сосредоточил внимание на том месте, где белая пыльная дорога сливалась с небом. И словно актеры, неожиданно появляющиеся из потайной двери на сцене, возникли всадники. Пендлтон вскрикнул, изображение перестало быть четким, но Шарп снова наставил трубу на горизонт. Зеленая форма, с белой поперечной перевязью. Лейтенант сложил трубу и выпрямился.

— Французские стрелки!

Испанские солдаты начали переговариваться, подталкивать друг друга и показывать на вершину холма. Шарп в уме разделил линию пополам, потом еще раз и сосчитал далекие силуэты, сгруппировав их пятерками.

Подъехал Леннокс.

— Человек двести?

— Похоже на то.

Леннокс схватился за рукоять сабли.

— Ну, с таким количеством мы справимся! — В его голосе звучало презрение.