Орел легиона

На другое утро ставший заметно ниже хребет привёл их к каменному распадку, за которым открылась новая лесная чаща, но такая странная, что, увидав её, путники остановились и некоторое время разглядывали необычное место, молча переглядываясь. Лес тянулся, насколько хватало глаз, в основном хвойный — судя по стволам, здесь росли ели, пихты и лиственницы. Большая часть деревьев была мёртвой — голые тощие ветви торчали в стороны, будто кости вставших торчком скелетов. Некоторые растения, впрочем, были покрыты жидкой, иногда наполовину пожелтевшей хвоей. Живыми оказались и редкие здесь берёзки, все, как одна, худенькие, низкие, с корявыми стволами. Они торчали среди черноты, будто свечи, отёкшие воском. Много виднелось тут и там поваленных деревьев, некоторые лежали, вывернутые с корнем.

Черноту усугубляла и земля. Деревья стояли редко, на заметном расстоянии друг от друга, и было видно, что под ними — тёмно-бурая, а местами действительно чёрная почва, на которой совершенно не было травы, лишь местами проступал сизый, низенький мох.

Сразу стало ясно, отчего бритты прозвали это место Гнилой чащей. От земли и, казалось, вообще отовсюду, исходил отвратительный, душный запах, словно что-то громадное разлагалось в этом лесу, наполняя его отвратительной вонью.

— Тьфу! Что за тухлятина такая?! — Крайк даже закашлялся, в то время как оба коня разом недовольно засопели, пытаясь прянуть назад — их определённо не привлекал путь через этот вонючий лес.

Дитрих тоже сморщился, сердито сплюнул, потом осторожно принюхался.

— Сера! — воскликнул он. — Здесь пахнет серой.

— И что это означает? — недоумённо пожал плечами Крайк.

— Обычно это может означать близость вулкана, но, убей меня ломаным дротиком, если я вижу здесь хотя бы что-то похожее на огнедышащую гору Сюда б Арсения, он-то человек учёный, наверное, объяснил бы как-то это явление.

— Если мы идём туда, куда нужно, то Арсений здесь проходил. Возможно, мы найдём следы.

— Даже наверняка найдём, — кивнул Дитрих. — Среди такого количества деревьев и по такой внешне плотной почве нельзя пройти большому числу людей, не оставив устойчивых следов. А больше когорты Девятого легиона нигде пройти не могли. Если только того мальчишку-пастушка нам не подослали, чтобы направить на ложный след. Думаю, это невозможно. Друиды хитры, но местные охотники и пастухи достаточно простодушны. Лгать они умеют очень плохо.

— И считают ниже своего достоинства! — подхватил Крайк. — Нет, я тоже уверен, что мальчик говорил правду.

— Тогда посмотрим. — Зеленоглазый вскочил в седло, но, когда его товарищ хотел сделать то же самое, предупреждающе поднял руку:

— Погоди. Я сперва проеду немного, проверю, что за почва. На вид она надёжна, но кто знает? Я никогда такой не видел, ты тоже, поэтому проверим.

— Тогда почему верхом?

— Потому что мы ведь не хотим идти через этот лес пешком, верно? Чем ближе к земле, тем сильнее проклятый запах. Значит, лучше проверить не как тут ходить, а можно ли тут проехать.

Дитрих пустил коня мерным шагом, легко огибая далеко отстоящие друг от друга мёртвые стволы. Земля оказалась действительно плотной, лишь сверху покрытой скользкой грязью, вероятно, после прошедшего накануне ливня. Проехав около сотни шагов, тевтон махнул рукой товарищу:

— Давай! Поедем спокойным галопом, так будет надёжнее. Но не держись ни вплотную ко мне, ни слишком далеко.

Крайк прекрасно понимал, что означает такое предупреждение. Лес выглядел совершенно пустынным, вымершим, однако сказать с уверенностью, что где-то поблизости путников не караулит опасность, ни один из них не мог. Лошади вели себя нервно, фыркали, сопели, что могло быть и реакцией на отвратительную серную вонь, и ощущением опасности.

Спустя час с небольшим Зеленоглазый слегка натянул поводья Хастига и подъехал к накренившемуся, видимо готовому упасть, стволу лиственницы. На нём виднелась отметина, явно оставленная не когтями зверя — длинный, белый след, глубокий, без зазубрин.

— Зарубка! — воскликнул Дитрих. — Слава богу, наконец-то он догадался!

— Думаешь, Арсений оставил эту отметину?

— Думаю, да. Вероятно, к этому времени он уже понимал, что когорты, скорее всего, идут в заранее расставленную ловушку, и хотел предупредить меня.

— Он знал, что ты будешь его искать?

— А то как же? Судя по надрезу, его сделал верховой — даже человек очень высокого роста, стоя на земле, держал бы нож под другим углом. Лезвие очень хорошей ковки, без неровностей и без зазубрин, значит, не местного производства. И потемнел надрез примерно так, как должен был потемнеть, если его сделали месяц с небольшим назад. Задумай наши враги ловушку уже для нас, отметина была бы свежая.

Крайк рассмеялся, но тотчас поёжился: среди этого странного леса смех звучал как-то необычно — эхо не эхо, но что-то будто усиливало его. От этого становилось не по себе.

— А зачем нашим врагам ставить зарубки и сбивать нас с пути, если мы идём в ту же ловушку, в которую они заманили твоего друга-легата с его воинами?

— И то верно! Однако, или мне кажется, или за нами следят.