Орел

Дьявольщина? Пусть так. Но она сражается на их стороне. А значит, их Государь даже чертей себе в коляску впрячь способен. Так или примерно так бойцы и подумали. Это не помешало многим перекреститься. Но настроение сильно подняло. Сомнений в том, что город будет взять, больше никто не испытывал. Как и в том, что их вождь вновь победит.

А вокруг пушек уже возились их расчеты.

Пробанить ствол влажным банником, дабы ничего тлеющего не осталось внутри.

Загрузить шелковый мешочек картуза с заранее отмерянной порцией гранулированного черного пороха. Сухого, годного, только что извлеченного из индивидуального крепко смоленого бочоночка-капсулы.

Прибить пороховой заряд.

Загрузить пыж, ядро, еще один пыж.

Снова прибить.

Проткнуть затравочное отверстие.

Навести.

— Первый готов! — Раздался голос командира орудия.

— Второй готов! — Чуть попозже отозвался командир второго орудия.

— Пали!

Бах!

Бабах!

И снова два ядра улетело в цель, спустя какую-то минуту. Временно перекрывая одобрительный рев легиона. Который после новых попаданий стал только громче и сочнее.

Со ста пятидесяти метров стрелять по большим деревянным воротам было одно удовольствие. Конечно, стволы были коротковаты, а точность плоховата. Но как минимум одно ядро залетало в ворота, легко прошивая его насквозь. Второе же, в этот раз, попала в крепостную стену….

Михаил Александрович, превозмогая боль в раненой левой руке выглянул, оценивая повреждения.

— Ого! — Ахнул он, а потом присвистнул.

— Что там?

— Если эти, — махнул тверской князь на пушки, — будут громыхать еще хотя бы до вечера, то стену и ворота нам разнесут в пух и прах. Сам глянь. Одно дубовое бревно целиком вырвало, два соседних сломало и вывернуло. Да и в воротах вон уже две добрые дырки зияют. Не знаю, сколько они продержатся.

— Стаскивай подводы, большие бочки и прочий хлам, чтобы свалить позади ворот, — начал распоряжаться Андрей Ольгердович. — И ратников с луками сюда.

— Он тут все порушит!

— Посмотрим, — крепко сжав губы, произнес второй сын Великого князя Литовского. А сам прикидывал шансы на отражение штурма.

Легион перед ним был как на ладони. И, на первый взгляд, совершенно не вредим. Что говорило об очень маленьких потерях.

«Собачья кровь!» — мысленно выругался он.

Общее количество воинов, что смогли уйти с поля под Дмитровом и пробраться в Тверь, не превышало трех сотен. Да и за спиной, в городе, было неспокойно.

Горожане, как узнав, что на них идет правитель Москвы, изрядно встревожились. Заволновались. Известие о разгроме наголову союзного войска уже пошли обрастать мистическими подробностями и разводить панику.

«Еще и эти громыхалки…» — зло сплюнул Андрей Ольгердович, внимательно наблюдавший за ними. Никаких мыслей о Преисподней у него не возникало. Потому как он слышал о том, что кое-кто в землях, лежащих к западу от Литвы, применял новое страшное оружие. И, судя по всему, он его увидел. Только в тех рассказах говорилось о очень редких и неточных выстрелах. Эти же бьют часто и довольно метко. Вон — пять залпов, из которых только одно ядро ушло в землю, да два перелетели стену и повредили дома за ней. В ворота, к счастью, угодило только три ядра….

Бах!

Бабах!

Вновь прозвучали выстрел, заставив Андрея Ольгердовича вздрогнуть. Как бы он не храбрился и не объяснял себе рукотворное происхождение нового оружия, этот грохот все одно пугал.

— Нужно уходить, — тихо шепнул Михаил Александрович, подойдя к сыну Ольегрда вплотную.

— Что? Почему?

— В городе началось волнение, грозящее перерасти в восстание. Эта толпа нас просто раздавит.

— Проклятье!

— Мне сказали, что кто-то злит людей. Выкрикивает всякие непотребные вещи. Слышишь, — на пару секунд прервался Михаил Александрович. — Ревут уже.

— Что кричат-то?

— О «Суздальском праве» для города, которое де, Дмитрий обещал, и благости этой новой московской правды.

— Конституции, — поправил его визави.

— Один бес! Уходим. Пока этот безумец не отрезал нам дорогу на Ржев.

Бах!

Бабах!

Снова дали залп пушки, смачно всадив оба ядра в ворота. Тем самым вырвав добрую их часть.

— Проклятье! — Дернулся и чуть присел Михаил Александрович. — Бесовские ступы! Уходим!

И все дружинник устремились за ним.

Нужно было отбить семьи сторонников и уйти на Ржев налегке. Чтобы не догнали.

Дмитрий Иванович же тому не мешал. Пускай уходят. Он мог перекрыть трое ворот Тверского кремля, поставив напротив каждых по когорте. Но зачем? Брать на себя лишнюю кровь не хотелось. А так — сами сбегут. И, возможно, с семьями. История о «внезапном» появлении отряда татар на льду Оки уже стала известна всем, кому нужно. Так что иллюзий никто не испытывал.

Бах!

Бабах!