Орел

Важным преимуществом применяемой Дмитрием землебитной технологии была радикальная дешевизна и простота, даже по сравнению с привычными для Руси древесно-земляными укреплениями. По самым скромным подсчетам выходило, что его укрепления выйдут раза в два дешевле древесно-земляных подобного периметра да крепости и на порядок обойдут кирпичную кладку. А уж про натуральный камень и говорить не приходилось.

Другой, немаловажной особенностью нового укрепления была его высокая стойкость к обстрелам любой известной в XIV–XVIII веках артиллерии, что механической, что ранней пороховой. При должной толщине стен, разумеется. А потом, как руки доберутся, можно и камнем каким облицевать для пущей эстетики. Тем же гранитом или даже мрамором, чтобы ярким пламенем полыхало раздражение завистников, мешая им пить, есть и спать. Если денег, конечно, хватит. Не дикари же мы, в самом деле? Красоту тоже ценим, да и пыль пустить в глаза умеем. Хотя иногда и слишком уж на все это налегаем. Но кто без греха?

Собственно в мае начали возводить не всю крепость разом, а только первый форт — прямо рядом с крепостной стеной старого древесно-земляного Кремля, прикрывая ворота. Остальную же площадку только предстояло подготовить.

Почему форты, а не бастионы? Ведь Великий князь выстраивал концепцию оборонительного боя крепости от продольного прострела куртины с выступающих перед ней укреплений. Уже даже пушки лить стал учиться из бронзы да порох выделывать из привозной по волге серы и земляной соли. Классика же. А там бастионами как-то обходились.

Причин такого необычного решения было три.

Во-первых, это очень серьезно повышало оборонительные возможности крепости. Даже если стену где-то и прорвут — форты могут продолжать вести бой, имея полную автономность.

Во-вторых, данные форты позволяли прямо разместить в них гарнизоны города, арсеналы, продовольственные склады, колодцы и так далее. Да не в общем доступе, а закрыто. Это, с одной стороны, очень сильно экономило площадь внутри защищенного периода, а с другой — еще больше поднимало уровень защиты. Ведь теперь стало практически невозможно застать защитников врасплох. Выходило что-то вроде цепочки махоньких замков, объединенных общей стеной.

В-третьих, только такой способ позволял плавно наращивать укрепление города, вводя их в строй постепенно. Построили первый форт? Отлично. Ввели в строй. Все — он уже может держать оборону даже в полной изоляции и, в случае чего, прикрывать округу. Это было особенно актуально в том плане, что людей для решительного рывка и строительства крепости за один сезон у него не было. В какой-то мере острый недостаток людей компенсировался поголовным оснащением строителей стальным инструментом и толковыми приспособлениями, такими как колесные тачки да удобные носилки для грунта. Но все одно — чудес творить он не умел, а посему исходил из прагматичных побуждений, поедая мамонта маленькими кусочками.

— Сын мой, — осторожно обратился к нему митрополит, также прибывший посмотреть на работу строителей.

— Я тебя внимательно слушаю, Отче, — приветливо кивнув, ответил свежеиспеченный Государь.

— Мне бы хотелось поговорить с тобой по поводу книги…

— Отче, мы же уже это обсуждали и не раз. Ты сам не захотел, чтобы я печатал Святое Писание. Не верил в успех дела и считал, что все выйдет бестолково. Помнишь? И довольно громко ворчал, думая, будто я попусту изведу столько отменного пергамента. Под нос себе, но я все слышал, чего ты и добивался. Не так ли?

— Да, но… почему ты не настоял?

— Потому что у меня нет хороших художников. Или ты хочешь, чтобы большой тираж Святого Писания был недолжным образом украшен? Только представь себе несколько тысяч совершенно уродливых книг, а в них Благая Весть…

— Но у нас есть искусные мастера, малюющие добрые иконы.

— Видел я их работы, — нахмурился Дмитрий. — Я не хочу никого обидеть, но это совсем не тот уровень. Словно глухое село по сравнению с Царьградом. Для наших краев — сойдет, ибо не избалованные мы. Но большой тираж пойдет по всему миру. Если повезет, то и в Индию попадет. А то и куда дальше. И ты хочешь, чтобы беря нашу книгу, образованные и искушенные люди кривились от ее убогости и ничтожества? Мне было бы стыдно. Посему я и издал первую, пробную партию книг без всякого украшения вовсе. Да и зачем рисковать Святым писанием в таком деле? Вот попробовали. Теперь будем готовить большое издание с умом, учитывая полученный опыт.

— Я понял тебя, — задумчиво произнес митрополит, согласно кивая. — Могу я как-нибудь помочь в этом деле?

— Конечно. Если бы ты отправил доверенных людей к Патриарху, дабы поискать мастеров, умеющих добро малевать не только иконы, но и вообще — это сильно бы продвинуло дело. А еще резчиков по дереву, кости и металлу, ювелиров добрых и прочего. Можно и в Италию отправиться, к папистам. Там поговаривают много больше почитателей этой забавы. Но не знаю, как к этому отнесется Патриарх….

— Почему ему противиться пущей славе православия? — Удивленно выгнув бровь, поинтересовался Алексий.