Ореховый Будда

– Обрыв на реке, говоришь… – бормотал Учитель. – Это нам подошло бы, только где его взять? Эх, на Пинеге надо было, там обрывы хороши. Ладно, поищем. Чего-чего, а воды тут вокруг много…

…И дальше они пошли чуднó. Чуть где виднелась вода – река ли, озеро ли – Симпей сворачивал с дороги. Если был обрывистый берег, рассматривал его, иногда спускался вниз и проверял, глубоко иль нет. Но всё ему было не так. Ворчал, что либо обрыв не такой, либо под ним мелко. Возвращались на дорогу, шли дальше.

Назавтра – то же самое.

Он и встречных спрашивал: нет ли где вблизи обрыва, и чтоб под ним омут? Люди удивлялись: на что тебе? «Покреститься хочу из своей татарской веры в русскую, – объяснял им Симпей. – А магометанская вера цепучая, надо с обрыва в воду сигать». После такого объяснения все охотно советовали, и Учитель с ученицей шли, куда сказано, но на деда было не угодить. То ему невысоко, то неглубоко.

У одного мужика, везшего на базар продавать всякую льнину, Симпей зачем-то купил два мешка и веревок.

Ката на всё это смотрела, предчувствуя нехорошее, но вопросы задавать скоро перестала – дед на них не отвечал.

На третий день посреди огромного-преогромного поля встретили пастуха с козами.

– Эк тя порато котышкат-то, татарин, – удивился мужик небылице про крещение. – На кстины покличешь?

Ката выросла среди московских и говорила тоже по-московски, но северный говор знала. Перевела дедушке:

– Ишь, говорит, как тебя, татарин, расщекотало-то. На крестины позовешь?

– Позову, позову. Есть тут хороший обрыв или нет?

– А вона, по-за островом, – показал мужик на темневшую вдали кромку леса. – Там Плесцы-озеро, на ём плесо, речка втекат. Береня высоки, под имя глыбко.

– «Остров» – это лес, за ним озеро Плесцы, в него впадает речка. Берега высокие, под ними глубоко.

– Ну пойдем, посмотрим, что за Плесцы такие, – сказал Симпей, поблагодарив пастуха.

Ладно, пошли к «острову».

Лес вывел к небольшому озеру, в которое действительно впадала речка. Берег Симпею понравился, он был плавно-обрывист, то есть обрыв поднимался постепенно: сначала в пару аршин, потом в сажень, дальше – выше.

Дед полез в воду – довольно крякнул. Прямо под отвесом озеро было глубокое, не достать дна.

– Здесь и полетаем, – объявил.

* * *

– Не страшно вниз смотреть? – спросил он, подведя Кату к кромке в самом низком месте.

– Смеешься? – удивилась ученица. – Тут высота меньше моего роста.

– Прыгай. Холодной воды ведь ты не боишься?

Она прыгнула, ушла с головой, вынырнула.

Уф, студено!

– Вылезай, – велел сверху Учитель. – Вот там ухватись за корягу и карабкайся.

Она снова поднялась к нему, по-собачьи встряхиваясь.

Симпей взял ее за руку, отвел на несколько шагов, где берег поднимался чуть выше.

– Гляди вниз. Страшно?

Ката посмотрела – поежилась. Высота была с сажень.

– Ладно. Спустись немножко. А отсюда?

– Вроде ничего…

– Прыгай.

Опять вылезла.

– Встань на шажок повыше… Не боишься? Прыгай. Я пойду, поищу хороших жердей, а ты давай сама. Прыгай каждый раз на один шаг выше. И так до самого высокого места.

Он показал туда, где берег вздымался круче всего, сажени на три. Ката зажмурилась и не стала больше в ту сторону смотреть. Там, где она стояла сейчас, коли сравнивать, было нисколечко и нестрашно.

Так оно дальше и пошло.

Вынырнула, подплыла к месту, где из земли торчит коряга, вылезла, вскарабкалась, встала чуть выше – прыгнула.

И снова, и снова. Раз тридцать так сделала, а потом вдруг спохватилась – обрыв опять книзу пошел. Оказывается, самое высокое место она уже миновала, а испугаться забыла.

Дедушка сидел в сторонке. Сначала что-то мастерил из деревяшек, потом просто смотрел.

– Ну как? – спросил.

– Нестрашно. А только какая тут высота? У Авенира из башни и то выше.

– Это только начало. Скоро ты у меня птицей полетишь. Это вот крылья.

Он поднял с земли деревянную раму, на которую с двух сторон были натянуты льняные мешки.

– Называется хитоваси, человек-орел. Продеваешь руки в лямки, разбегаешься, прыгаешь – и летишь.

Ката не поверила:

– Неужто? Просто разбежаться – и полетишь?

– Просто разбежаться – свалишься. Скорости мало. Надо разбежаться так, как одними только ногами не получится. Не хватит и копыт. Помнишь, я говорил тебе про искусство хаябасири – бега на ходулях? Смотри.

Он поднял с земли две толстые жердины – не сказать чтоб длинные, аршина в полтора каждая, с приступкой посередине. Прикрутил их к ногам, легко поднялся, сделавшись на две головы выше Каты.

– Подай-ка крылья.

Просунул руки в петли. Распрямился.

Как чучело на огороде, подумала она и хихикнула.

А дедушка вдруг как-то очень легко взял с места, понесся здоровенными скачками всё быстрее, быстрее – да прямо к обрыву, да оттолкнулся, да как взлетит! По воздуху, по-над озером, по-журавлиному! Ничего вроде и не делал, лишь легонько поводил своими мешковинными крылами вправо-влево – и парил, парил!

Ката завизжала от восторга, запрыгала на траве.

Чудо! Чудо!