Орден Скорпионов

– Они подождут до утра, – наконец отвечаю я – боль не так сильна, и я могу выдавить из себя что-то, помимо жалких стонов. – Сегодня ночью я буду бороться с болевым шоком и инфекцией. В Приюте к наказаниям подходят творчески. – Я шучу, но небольшая дрожь пробегает по рукам и бедрам. Борьба с болевым шоком, несомненно, будет больше похожа на войну.

– Кость поможет тебе с этим, – заявляет Скорпиус, и, как послушный маленький «скорпион», Кость тут же отталкивается от стены и идет ко мне.

– Не исцеляй меня, – судорожно заикаюсь я, безуспешно пытаясь подвинуться, но боль пронзает меня насквозь, и я прижимаюсь лбом к койке.

Перед глазами пляшут черные пятна, кажется, что страдает каждая клеточка в теле. Я пытаюсь оставаться в сознании и не отключиться от боли и издаю жалкое мяуканье – лишь бы Кость не подходил близко.

– Если ты исцелишь меня, то меня выпорют снова – и вдвое сильнее – за то, что я не выдержала своего наказания до конца, – выдавливаю я и сдаюсь, погружаясь в озеро муки и боли, что плещется вокруг.

Несмотря на все мои усилия, слезы вновь текут по щекам. В комнате растет какое-то странное напряжение, и я закрываю глаза, ошеломленная и полностью опустошенная.

– Он не исцелит тебя, он просто снимет сильную боль, – нерешительно предлагает Череп. Я не могу его видеть, но чувствую, что он машет в воздухе руками, отчаянно желая сделать хоть что-то. – И мы не сделаем ничего, что могло бы причинить тебе еще большую боль, – заверяет он.

Мне слишком больно открывать глаза, но звучит так, будто он говорит это сквозь стиснутые зубы, как будто я не единственная, кому сегодня в этой палате больно.

Я изнываю от любопытства, перебирая в голове все возможные варианты того, где Череп мог заработать свое ранение, как вдруг на мою изуродованную спину льется что-то теплое. И все, на чем я могу сосредоточиться теперь – это на пульсации и облегчении, которое это что-то приносит.

Я боюсь, что то, что делает Кость, принесет мне в итоге лишь еще больше боли, когда учителя узнают о чьем-то вмешательстве. Я хнычу, но он мягко меня успокаивает, убирает волосы с лица и продолжает лить что-то волшебное на мою истерзанную спину.

– Я держу тебя, Осет, – успокаивает он, и при звуке моего имени на его губах глубоко внутри меня вспыхивает искра тепла.

Эти капли действительно помогают прогнать боль, и по мере того, как агония отступает, туман в моем сознании постепенно рассеивается. Все теплые, нежные чувства от неожиданных улыбок и доброты гонит жесткая метла реальности.

Почему они здесь?

Почему Орден Скорпионов хочет помочь какому-то ничтожному рабу клинка, вроде меня?

Не знаю, чувствует ли Кость мое напряжение, но атмосфера в комнате сразу же меняется.

– Что происходит? – Требую я ответа и слышу, что голос мой окреп – эффект от манипуляций Кости с моей спиной мгновенный.

– Именно это мы и хотим тут выяснить, – отвечает Скорпиус, и я тут же настораживаюсь. – Кто ты, Перочинный Ножик?

Голос Скорпиуса мягкий, ровный, требовательный, но все, что я чувствую, – это замешательство.

– Я чего-то не понимаю? – спрашиваю я и открываю глаза.

Все три «скорпиона» смотрят на меня.

Кость потирает запястье, а я сразу вспоминаю, что это уже не первый раз, когда эти трое нависают надо мной и играют с моей судьбой.

Скорпиус подходит ближе, я смотрю на него и быстро прикидываю, что в этой комнате можно использовать в качестве оружия. Так же быстро я отбрасываю все варианты, которые приходят мне в голову. Возможно, мне больше не придется корчиться в агонии, благодаря лекарству Кости, но я все еще не могу подняться с койки – как и противостоять чему-то сильнее легкого бриза в полдень.

«Скорпионы» молчат, словно ожидая, что я первая нарушу тишину, а я вспоминаю, что в худшую ночь в моей жизни эти трое тоже были рядом со мной.

Я пробегаю взглядом по лицу Скорпиуса под чарами, изучаю его и понимаю – это он первым вылез в окно кабинета Дорсина в ту ночь.

– Что? В этот раз даже не предложишь убить меня?

Скорпиус хмурит брови и смотрит на меня так, словно то, что я только что сказала, обретет смысл, если он будет смотреть на меня достаточно долго. Никто из них не уловил связи, никто не вспомнил, что нечто похожее уже видел. Хотя, чего я ожидала? Я не была достаточно значима для них, чтобы они помогли мне тогда, – так почему я думала, что буду достаточна значима сейчас, чтобы они обо мне вспомнили?

– Зачем нам убивать тебя? – спрашивает Кость.

Звучит так, будто само предположение ему кажется смешным.

– Причин нет, просто мне пару раз говорили, что было бы лучше, если бы меня прикончили. – Я внимательно наблюдаю за «скелетами» в поисках малейшего намека на узнавание.

Ничего.

Я будто съеживаюсь под тяжестью их пустых взглядов. Внезапно веки тяжелеют, на душе и в теле ощущение такой пустоты, какой я никогда прежде не испытывала.