Орден Скорпионов

Я обхватываю намыленными руками ствол Скорпиуса и начинаю сжимать его и оглаживать. Оглядываюсь и смотрю на Черепа: тот спокойно сидит в ванне, но его глаза жадно ловят каждое мое движение, будто я сейчас ублажаю его, а не его товарища. В этом есть какая-то сила, и я не ожидала ее почувствовать. Мне всегда нравилось играть с Лето и позволять ему играть со мной, но это другое.

Ощущения более сильные, пьянящие. Что еще более удивительно, не могу сказать, что меня тошнит от происходящего. Так много уязвимости в фейри, отдавших часть своей власти мне. Особенно если речь идет о таких, как эти трое. Они убийцы, они уничтожают жизни. Я знаю, что для них я – всего лишь добыча, но эта роль еще никогда не была столь упоительной и… многообещающей. Они играют – играю и я, и еще неизвестно, кто выйдет победителем.

Я наконец решаю ответить на вопрос Черепа, при этом медленно вожу руками по члену Скорпиуса – вверх-вниз, вверх-вниз.

Мой голос звучит ровно и невозмутимо, и я чувствую раздражение Скорпиуса, когда он понимает, что в том, что я делаю с ним, нет ничего особенного, раз я как ни в чем не бывало болтаю с Черепом.

– Вы меня не выберете – как бы хорош ни был мой послужной список в Приюте, – говорю я и ловлю себя на мысли, что мне нравится видеть ухмылку на пухлых губах.

– И почему же? – хрипло спрашивает Кость.

Он лежит на своей кровати, торс обнажен.

Он что там, дрочит?

Я заметила что-то похожее только мельком, но проверять, верны ли мои подозрения, не стану. Вместо этого я отпускаю истекающий смазкой член Скорпиуса, тянусь к золотому кувшину, наполняю его и начинаю методично ополаскивать тело фейри.

Я поднимаюсь на ноги и дерзко смотрю на мужчину. С меня хватит того, что они считают меня какой-то мышью. Пришло время вырваться из кошачьих когтей и считать все произошедшее недоразумением, из которого я вышла победителем. Назвать всю эту чепуху победой.

Я перевожу взгляд на Черепа, что нежится в своей позолоченной ванне.

Сколько еды я смогу купить, если переплавлю хотя бы одну из этих штуковин?

Череп так жадно на меня смотрит, словно пытается проглотить, но я надеюсь, что он подавится.

– Вы не выберете меня, потому что я буду мертва еще до того, как Торги начнутся, – бросаю я, с громким плеском опуская кувшин в ванну Скорпиуса.

В шатре становится тихо, и я тут же задаюсь вопросом, почему я только что это сказала. Это правда, но, судя по их реакции, это может открыть корзину со скорпионами, с которыми я не очень хочу иметь дело. Если кто-то из них является моей целью – а вполне возможно, что так оно и есть, – я не должна говорить ничего, что могло бы хотя бы намекнуть им, что задумал Тиллео. Но, к сожалению, мне сейчас на это глубоко наплевать. К черту Тиллео, к черту этих троих.

Я быстро отбрасываю сомнения и, повернувшись к Черепу, окидываю его презрительным взглядом.

– Хотите, натру и ваш член? – В моем голосе нет ни единой эмоции, и его обсидиановый взгляд темнеет. Его явно не забавляет неуважение, намек на которое он расслышал в моем вопросе.

– Нет, ты свободна, Раба. Вы оба, оставьте нас, – приказывает он, и я устремляюсь к выходу прежде, чем он успеет передумать и выместить свой гнев на мне, как я того и заслуживаю.

Я выхожу в жар новой пустынной ночи, чувствуя, как невидимая хватка сжимает горло. Я прижимаю ладони к шее, торопливо шагая в направлении Приюта.

Что, черт возьми, только что произошло?

Я смотрю вниз на пропитанный сумерками песок, как будто он может сказать мне, почему я повела себя так с представителями одного из самых почитаемых домов убийц. Тиллео отрезал бы мне язык, если бы узнал, как я только что разговаривала с членами Ордена Скорпионов. Он бы пытал меня до полусмерти, исцелял и мучил снова – бесконечно, и даже безумие бы не спасло меня от боли. И все же, зная все это, я до сих пор не могу найти внутри себя ничего, похожего на волнение – мне плевать.

Я тренировалась, работала, терпела жестокое обращение, меня мучили и использовали только для того, чтобы мое будущее разбилось о Тиллео и его большие надежды на меня.

Все было напрасно. Моя жизнь ничего не значит. И я хочу заставить их заплатить за все – за каждую зажившую отметину на моей коже, за каждую сломанную кость и шрам на моей душе. Это меньшее, что они могут сделать после того, как отобрали у меня все в самый последний момент.

– Что, во имя королей, ты только что творила там? – сзади меня послышался возмущенный рык Харша.

– Я? – защищаясь, огрызаюсь я – меня взбесило, что Харш посмел со мной заговорить после того, что сделал. – Это ты так спешил попасть в Орден, что решил перешагнуть через мой труп, а не наоборот, – бросаю я через плечо и широкими шагами иду прочь, чтобы оказаться как можно дальше от него.