Орден необычных

— Когда еды достаточно, малолеток обычно жалеют, — сказал Клиф. Мимо них как раз пробежал совсем крошечный мальчуган с зажатой в кулаке бумажкой-посланием. — Потом учат. Если постарше, нужно либо что-нибудь уметь, либо принести с собой: денег, вина или амулет. Тогда точно возьмут.

— Место, еда, вещи, — перечислила Сайта. — Как вы это все находите?

— Все зависит от главного, — ответил Клиф. Они прошли мимо кучки людей, увлеченно следящих, как пожилой наперсточник с совершенно бенаюсовской улыбкой на лице выуживает драгоценные пластинки из чересчур полных карманов. — Сколько у него фантазии, насколько он прислушивается к остальным. Лезва старается почти всем заниматься, выгоды не упускать.

— Много у вас воришек?

— Пробуют многие, но и попадаются почти все. Есть такие стражники, которые только этим и занимаются. Потом суд и либо на каторгу, либо продают. Некоторым руку отрубают, если судья так решит.

— Руку? — удивилась Санея. — Но какой смысл. Можно ведь продать…

— Способ устрашения, — ответила за парня Сайта. — Мальчишку дороже, чем за пару золотых, не продашь, а от воровства ущерб намного больше.

— На моей памяти двоим из наших руки отрубали, — произнес Клиф. — Первый-то ничего — смеялся даже, хотя потом от лихорадки умер. А вот второй сильно переживал. Под повозку бросился.

— Сам? — ужаснулась Санея.

— Иногда такое бывает, — ответил парень. — Когда лет по семь, по восемь — чаще всего… Хотя один, его Кивиком зовут… ну или Угольком еще… он бросился и не умер. С тех пор хромает очень сильно, зато рисовать стал. Его постоянно просят. Кстати, видите паренька?

Клиф указал на убогого вида мальчишку, сидящего в пыли с треснутой чашкой в руках. Рядом с будничным видом, с каким Плишка мог бы подкидывать людей высоко в воздух, цирюльник пытался удалить пожилому мужчине катаракту — судя по тому, как он стучал зубами, денег у него не было не только на врача-мага, но и на обезболивание. Несколько человек стояло рядом и смотрело. А что? Один из трех человек лишался зрения. Сайта бы на его месте еще и плату за просмотр брала, хотя вряд ли он нуждался в деньгах. У него спросили, вправляет ли он переломы, он ответил, что да, пусть ему только объяснят, как это делается.

— С цирюльником договариваются, чтобы он давал сдачу самыми мелкими пластинками. За это ему при случае находят клиентов. Попрошайки — обычно самые младшие, ну и те, кто под лошадь попал или кого избили когда-то очень сильно родители там или из другой шайки мальчишки, но таких обязательно защищать надо. Среди взрослых-то попрошаек редко настоящие увечные встречаются. Вон того парня Самти зовут, — Клиф кивнул на мальчишку с перебитым локтем. Когда он шевелил плечом, предплечье болталось под ним словно пришитое. Женщина, вся наряженная в украшения из фаянса, бросила ему монетку, он тут же забормотал что-то благодарное. — Когда мать умерла, отец перестал его кормить, в итоге мальчишка попался на воровстве. Продавец стражу звать не стал, бросил его на землю и руку оттоптал — после этого он к нам попал. Ну а охраняет его Укол. — Клиф указал на долговязого парня, прислонившегося к углу мастерской «Любые изделия из дерева». — Не знаю, как его по-настоящему зовут.

— А если с взрослыми бандами пересекаетесь? — спросила Сайта.

— Если просто кто-то хочет поделиться заставить, то ничего. У Лезвы всегда есть, чем ответить. Если же настоящая банда, таких несколько в Сенате, то приходится либо переселяться, либо договариваться. Лезва платит Логану, но, насколько я знаю, не очень много.

— А вообще банды в Сенате — реальная сила?

— В окраинных районах, в центр они не лезут.

Сайта кивнула. И правлению и домам было выгодно, Чтобы в центре царил порядок. Это же такой контраст: тяжелая работа, проблемы и страхи обычной жизни в трущобах, и защищенный праздник в центре. Начало турнира служило сигналом, что горожанам пора потратить накопленные со времени предыдущих соревнований эмоции и деньги. Сайта не могла не оценить красоты замысла.

— Сколько у Лезвы таких, как Укол? — спросила она.

— Семь.

— Считая тебя?

— Не считая.

Обгоняя их, босоногий паренек едва не угодил под груженную песком телегу. За ней по мостовой тянулось несколько желтых струек: тем, что высыпалось за одну поездку, наверняка можно было бы наполнить не одну сотню песочных часов.

— С посланиями многие бегают? — спросила Сайта.

— Поначалу почти все пробуют, а уж потом, если не получается, то что-то другое… — Клифу пришлось резко отпрыгнуть в сторону. К магазину «Краски любого цвета» пристраивали второй этаж, и время от времени прохожие вынуждены были проявлять сноровку. Предупреждения «Кирпич!», как правило, запаздывали. — Это не так просто, как кажется. Не подойдешь же к первому встречному на улице. Нужно места знать, ну и чужим не попадаться: послания ведь не только в своем районе — по всему городу приходится разносить.

— Тогда я тем более не понимаю, — Сайта вспомнила, что про мальчишек, передающих послания, ей рассказывал Гринам. — Это же дети. Почему они не могут взять деньги и забыть, что их просили?