Орден необычных

— Обшарпанный сарай, который от одного чиха развалится? — спросила Санея. В душе она уже смирилась, что внутрь зайти придется, Сайта ведь не отступится, но все равно страшновато. Стены толстые, но от этого только хуже — надежней завалит. Второй этаж держался на честном слове, проемы в здании были пустые — без дверей и стекол, у крыльца валялась выцветшая табличка. Внутренний дворик казался довольно просторным для этой части города, но и там какой-то хлам: сломанная телега, пара расколотых бочек, срубленное дерево. Люди старались слишком не приближаться, только иногда пробегали мальчишки, доставляющие послания: таких в Сенате особенно много. По возможности, народ старался перейти на другую сторону улицы. Запашок со двора стоял такой, будто там устроили общественный туалет. Чего, кстати, исключать было нельзя: район-то вполне ухоженный: где тут еще застигнутый врасплох горожанин отхожее место найдет?

Санея вдруг вспомнила, о чем они вчера говорили.

— Мы здесь жить будем? — ужаснулась она.

— Ага, — не отрывая взгляда от потрескавшихся стен, Сайта радостно закивала. — Нравится?

— У меня слов нет.

— Я знала, что ты оценишь. Зайдем?

— Я…

— Зайдем. Плишка, за мной.

Они прошли через двор, поднялись по невысоким ступенькам. Внутри их встретило запустение. Под подошвами захрустело битое стекло и обломки мрамора. Просторный зал, в котором не осталось ни одного стула, а из потолка, когда-то зеркального, торчала лишь пара гнутых держателей для световых шаров. Прижимаясь к левой стене, на второй этаж вела широкая лестница со стропилами, украшенными резьбой, кое-где облупившейся.

В середине помещения на полусгнившем ящике сидел унылого вида человек: худой, невысокий. Костюм, судя по всему, не из дешевых, висел на нем мешком из-под мусора. Пары пуговиц не хватало. Наклонив голову, крепко держа себя руками за волосы, выпученными глазами он, не отрываясь, смотрел перед собой.

Сайта подошла вплотную. Целую минуту рассматривала, потом, улыбнувшись, заговорила:

— Я дико извиняюсь…

Послышался всхлип. Поднимая голову, половину волос мужчина оставил в левом кулаке, чуть меньше в правом.

— Я вижу, у вас проблемы, — участливо произнесла Сайта.

Мужчина попробовал кинуться на нее, но как-то неловко дернулся, проломил под собой ящик и застрял в нем.

— А вот это лишнее, — сказала Сайта, когда он попытался дотянуться до ближайшего к нему осколка стекла. — Создатель в любое время принимает. Успеете еще.

Мужчина понял, что не дотянется, и заплакал.

— В момент, когда он уверился, что хуже быть уже не может, подошла какая-то сволочь и стала гнусно хихикать, — произнесла Сайта. И захихикала.

Секунд пять Санея боролась с собой, потом не выдержала и тоже засмеялась. Тут же загоготал Плишка.

— Вас, случаем, не Гринамом зовут? — спросила Сайта.

Мужчина поднял на нее грустные глаза.

— Чего ты хочешь от меня? — произнес он устало. — Может, я и вам чего-нибудь должен? Забирайте, что найдете.

— Вас ведь тоже должны продать, так? — спросила Сайта.

Мужчина не ответил. Собрав оставшиеся силы, он кое-как выбрался из ящика. Поднялся на ноги.

— Я, может быть, и опустился, — произнес он твердым голосом, которого Санея не ожидала, — но в раба меня никто превратить не сможет. Лучше уж… — Он махнул рукой.

Санея поневоле ощутила уважение к этому человеку, а еще ей стало жалко его. Вроде бы чувства противоположные, но в этот момент они переплелись. А Сайта еще и издевается над ним!

— Может…

Но она не стала ее слушать.

— Плишка, снимай мешок, — велела она.

— Снимаю, Сайта.

— И ставь на пол.

— Ставлю, Сайта.

Покопавшись внутри, девушка вытащила наружу кожаный кошелек. Что, в общем, неудивительно, ничего, кроме кошельков, там и не было.

— Ваш личный долг составляет восемнадцать золотых кредитов. Задолженность принадлежащего вам банка — тринадцать по займам, плюс тридцать долг перед вкладчиками.

Кроме того, торговая гильдия наложила на банк штраф в размере пяти золотых кредитов, и, если заметная часть долгов не будет оплачена в течение двух дней, штраф увеличится еще на пять, а еще через неделю член торговой гильдии города Сената Гринам Тельвинг будет объявлен банкротом, все его имущество распродадут. В случае же, если в результате всех манипуляций долг господина Тельвинга составит более пяти золотых кредитов, он будет продан в рабство. Вообще, — Сайта помедлила секунду, — продажа банка по реальной цене погасила бы все издержки раз этак в десять, но сейчас у вас его никто покупать не станет. Насколько мне известно, между земельным комитетом Сената и членом торговой гильдии Марудом Легтумом уже достигнута договоренность о продаже за сорок девять золотых кредитов.

Пока Сайта говорила, Гринам несколько раз порывался что-то сказать, но каждый раз, открывая рот, не произносил ни звука. Под конец он уже не смотрел на нее, а молча отряхивал костюм от пыли.

— Здесь сотня кредитов, — сказала Сайта, бросая Гринаму кошелек.

— Вас Легтум послал? — спросил он. И бросил обратно.

— А ему смысл есть?

— Нет. Он насчет меня уже все решил. Тогда кто?