Орден необычных

– А попасть к вам легко?

– Когда еды достаточно, малолеток обычно жалеют, – сказал Клиф. Мимо них как раз пробежал совсем крошечный мальчуган с зажатой в кулаке бумажкой-посланием. – Потом учат. Если постарше, нужно либо что-нибудь уметь, либо принести с собой: денег, вина или амулет. Тогда точно возьмут.

– Место, еда, вещи, – перечислила Сайта. – Как вы это все находите?

– Все зависит от главного, – ответил Клиф. Они прошли мимо кучки людей, увлеченно следящих, как пожилой наперсточник с совершенно бенаюсовской улыбкой на лице выуживает драгоценные пластинки из чересчур полных карманов. – Сколько у него фантазии, насколько он прислушивается к остальным. Лезва старается почти всем заниматься, выгоды не упускать.

– Много у вас воришек?

– Пробуют многие, но и попадаются почти все. Есть такие стражники, которые только этим и занимаются. Потом суд и либо на каторгу, либо продают. Некоторым руку отрубают, если судья так решит.

– Руку? – удивилась Санея. – Но какой смысл. Можно ведь продать…

– Способ устрашения, – ответила за парня Сайта. – Мальчишку дороже, чем за пару золотых, не продашь, а от воровства ущерб намного больше.

– На моей памяти двоим из наших руки отрубали, – произнес Клиф. – Первый-то ничего – смеялся даже, хотя потом от лихорадки умер. А вот второй сильно переживал. Под повозку бросился.

– Сам? – ужаснулась Санея.

– Иногда такое бывает, – ответил парень. – Когда лет по семь, по восемь – чаще всего… Хотя один, его Кивиком зовут… ну или Угольком еще… он бросился и не умер. С тех пор хромает очень сильно, зато рисовать стал. Его постоянно просят. Кстати, видите паренька?

Клиф указал на убогого вида мальчишку, сидящего в пыли с треснутой чашкой в руках. Рядом с будничным видом, с каким Плишка мог бы подкидывать людей высоко в воздух, цирюльник пытался удалить пожилому мужчине катаракту – судя по тому, как он стучал зубами, денег у него не было не только на врача-мага, но и на обезболивание. Несколько человек стояло рядом и смотрело. А что? Один из трех человек лишался зрения. Сайта бы на его месте еще и плату за просмотр брала, хотя вряд ли он нуждался в деньгах. У него спросили, вправляет ли он переломы, он ответил, что да, пусть ему только объяснят, как это делается.

– С цирюльником договариваются, чтобы он давал сдачу самыми мелкими пластинками. За это ему при случае находят клиентов. Попрошайки – обычно самые младшие, ну и те, кто под лошадь попал или кого избили когда-то очень сильно родители там или из другой шайки мальчишки, но таких обязательно защищать надо. Среди взрослых-то попрошаек редко настоящие увечные встречаются. Вон того парня Самти зовут. – Клиф кивнул на мальчишку с перебитым локтем. Когда он шевелил плечом, предплечье болталось под ним словно пришитое. Женщина, вся наряженная в украшения из фаянса, бросила ему монетку, он тут же забормотал что-то благодарное. – Когда мать умерла, отец перестал его кормить, в итоге мальчишка попался на воровстве. Продавец стражу звать не стал, бросил его на землю и руку оттоптал – после этого он к нам попал. Ну а охраняет его Укол. – Клиф указал на долговязого парня, прислонившегося к углу мастерской «Любые изделия из дерева». – Не знаю, как его по-настоящему зовут.

– А если с взрослыми бандами пересекаетесь? – спросила Сайта.

– Если просто кто-то хочет поделиться заставить, то ничего. У Лезвы всегда есть, чем ответить. Если же настоящая банда, таких несколько в Сенате, то приходится либо переселяться, либо договариваться. Лезва платит Логану, но, насколько я знаю, не очень много.

– А вообще банды в Сенате – реальная сила?

– В окраинных районах, в центр они не лезут.

Сайта кивнула. И правлению и домам было выгодно, чтобы в центре царил порядок. Это же такой контраст: тяжелая работа, проблемы и страхи обычной жизни в трущобах, и защищенный праздник в центре. Начало турнира служило сигналом, что горожанам пора потратить накопленные со времени предыдущих соревнований эмоции и деньги. Сайта не могла не оценить красоты замысла.

– Сколько у Лезвы таких, как Укол? – спросила она.

– Семь.

– Считая тебя?

– Не считая.

Обгоняя их, босоногий паренек едва не угодил под груженную песком телегу. За ней по мостовой тянулось несколько желтых струек: тем, что высыпалось за одну поездку, наверняка можно было бы наполнить не одну сотню песочных часов.

– С посланиями многие бегают? – спросила Сайта.

– Поначалу почти все пробуют, а уж потом, если не получается, то что-то другое… – Клифу пришлось резко отпрыгнуть в сторону. К магазину «Краски любого цвета» пристраивали второй этаж, и время от времени прохожие вынуждены были проявлять сноровку. Предупреждения «Кирпич!», как правило, запаздывали. – Это не так просто, как кажется. Не подойдешь же к первому встречному на улице. Нужно места знать, ну и чужим не попадаться: послания ведь не только в своем районе – по всему городу приходится разносить.

– Тогда я тем более не понимаю, – Сайта вспомнила, что про мальчишек, передающих послания, ей рассказывал Гринам. – Это же дети. Почему они не могут взять деньги и забыть, что их просили?