Орден-I

Снаружи доносились голоса, шум, крики, суёта. Неужели борьба всё ещё идёт? Сколько можно? Почему не настаёт тишина? Удары в грудь прекратились. Да, хватит уже, всё в порядке. Словно музыка медленно затухает. Как тот альбом старого и грустного блюза, который он слушал у одной из своих девушек между командировками. Так спокойно. И совсем не страшно. Что будет дальше?..

А дальше была здоровенная, декомпрессионная игла, пробившая его тело под ребрами. Он почувствовал каждый её миллиметр. Кровь больше не давила на легкие, боль возвращалась вместе со звуками, дырявым потолком, рваными вдохами и сосредоточенными мутными лицами.

Сердце неприятно сжималась, когда серб всем весом давил на него. Всё его тело снова кричало в панике и не хотело умирать.

— А-ха-хах, — задрав голову, истерически смеялся Йован. — Вот так, крепкий ты мудила! Давай! Выбирайся!

Лиам снова был тут. По его груди словно грузовик проехал. Медики отстранили серба и теперь копошились над ним с удвоенной силой, сняли с него жилет, разрезали одежду и пытались сделать так, чтобы он пережил этот день. Его сердце так устало, оно вжималось куда-то в угол груди, когда в него раз за разом разряжали дефибриллятор.

Ещё удар. И вдох. Насильственый. Словно ему в лёгкие выливают кипяток, он жжёт каждую альвеолу и бронх, колыхается и хлюпает внутри. Почему он не может дышать сам? И нужно ли ему это вообще?

Тут только боль. А там было так спокойно и тихо.

— Есть синусовый ритм! — прокричал незнакомый голос с какой-то ноткой радости.

— Слишком уж много крови потерял, чёрт. Лёгкие на ладан дышат, рука устала. Несите ещё пакет! Надо его как-то стабилизировать и вести. Он уже должен быть на столе у хирурга.

Зрение сфокусировалось на чём-то большом и подрагивающем. Принц Винцелл стоял на коленях, он всё ещё был жив. Вокруг него копошились люди в белых халатах, они пытались извлечь крыло ангела из живота этой важной птицы. Бекки с тревогой бегала вокруг и выкрикивала им приказания. Какая неравная атмосфера. А вот принц спокоен.

Немигающий взгляд последнего из его зрачков, он следил за тем, что делали с Лиамом. В тот момент он думал, какие же люди хрупкие в сравнении с их родом. И это хрупкость ничто, в сравнении с силой воли и отвагой, что заставляет эти хрупкие создания разбиваться об таких титанов, каким являлся их враг. И побеждать.

К принцу наконец доставили соразмерные носилки. С трудом отпилили выпирающие куски инородного тела бензорезом и собирались грузить. Из огромной сквозной раны в его животе уже и не текла синеватая склизкая кровь, но суриец казалось и не замечал этого, отпихивал медиков в стороны, и не отрываясь смотрел на последний бой Лиама.

— Ты как дополз-то вообще? — сжимал его руку Йован. — Чёртова Тара! Я больше никогда не отдам тебя этой безразличной сучке. Она должна была остановить тебя, отвезти тебя в резерв, эвакуировать, твою мать! Я вот целый, ни царапины на этот раз. Посмотрел, что тут происходит, и не полез. И мне не стыдно. А ты на кой чёрт полез? Решил, что ты герой какой-то? Хренас-два! Неужели я тебя так плохо учил? Ладно-ладно, только дыши. Не сержусь я. Ты молодец, малой, держись, скоро мы вытащим тебя отсюда и увезём в хорошее место, где тебя подлатают. Вот, поверни чутка голову, смотри, больше такого никогда не увидишь!

Лиам смотрел. В тело Дэвана забивали какие-то колья похожие на старые, железнодорожные, они были покрыты затейливыми письменами. Его резали и расчленяли клинками необычной формы, распыляли на него огонь, окропляли кислотой, оборачивали цепями и нитями, читали над ним слова на неизвестных языках. Пока от тела, которое занимал бог, не остались лишь черные комки пепла. Потрёпанные контрмаги суетились как муравьи, заворачивали останки в белые тряпки, складывали в каменные коробки и грузили в ящики, расписанные причудливой вязью.

— Подружка твоя лысая стоит, ругается! Аристократка она или кто? Думал, я не знаю про ваши шашни ночные? Ну, у тебя и вкус. Хотя… кто бы говорил, да? В приницпе, через это херню все проходят. Всем же интересно… ну… как там дела обстоят не у наших баб, а у других. Камеры бы хоть отключал, школяр зелёный! Башку ему оторвала! Руками оторвала, видел? А говорили пацифистка… Чего сразу её не позвали, раз она могла разобраться тут со всем? Охренеть просто. Орёт вон, говорит, что не вернётся уже божонок этот и чтоб мы тело в покое оставили. Мол, не по-христиански так. А наши парни-то простые, на всякий пожарный — раскидают останки этого ублюдка по всей Цепи, в океанах, трясинах и вулканах так, что он больше никогда не соберётся в кучу. И не дадут ему сбежать туда, откуда он пришёл, и повторить всё снова. Прикуют его цепью к телу, сделают его могилой. Так он и будет гнить до конца всего сущего, если магические печати выдержат. На несколько веков точно хватит. Надеюсь, он всё это будет чувствовать. Террорист хренов! Последователей его тоже дожмём, даже памяти никакой не останется. Дыши приятель. Всё кончилось, приятель, мы победили. Город выстоял. Сейчас поедем отмечать. Знаю я один кабак…