Орден Ассасинов

6 мая 1966 года оба были приговорены к пожизненному заключению. С этого времени появлялись нерегулярные новости о них: Майру поместили в одиночную камеру для ее собственной безопасности (убийцы детей общеизвестно не популярны в тюрьме), Брейди жестоко поссорился с Реймондом Моррисом, убийцей Кэннок Чейс, в самом охраняемом крыле Дарэмской тюрьмы. Брейди также несколько раз объявлял голодную забастовку, потому что администрация отказала ему в свидании с Майрой Хиндли. (Это любопытная особенность; во время заключения Майра заявила, что она любила и все еще любит его; она настойчиво наблюдала за Брейди все это время; Брейди, со своей стороны, не показывал никаких знаков подобной привязанности к Майре.) Лорд Лонгфорд, который переписывался с Брейди, поставил на заметку, что Брейди созрел и стал во многом не таким антиобщественным; на самом деле он показал склонность стремиться к добру своим товарищам по заключению. Но в июле 1971 года в газетной статье отмечено, что Брейди проявил признаки умственного помешательства, и его могут перевести в Бродмур. Морис Ричардсон цитирует чей-то комментарий, сделанный во время заключения: «Если эти двое и были в своем уме, то они давно должны были сойти с ума».

Глава седьмая. Синтез Достоевского

Всем здоровым существам требуется сфера для приложения своей энергии. Самое важное различие между социально привилегированными и непривилегированными людьми заключается в том, что дети богатых родителей могут выбрать более широкую сферу способов реализации своей энергии: катание на лыжах, альпинизм, охота на крупных животных, исследования, автогонки. В сравнении с этим у сына родителей из рабочего класса немного выходов для энергии; его свобода ограничена необходимостью иметь крышу над головой и есть хотя бы один раз в день. Он может проводить две недели своего ежегодного отпуска, исследуя пещеры или карабкаясь по горам; он может пойти служить в военно-морской флот, чтобы «увидеть мир»; он может стать хиппи и доехать автостопом туда, где климат теплее. Но что бы он ни делал, недостаток денег ограничит его свободу.

К счастью - для стабильности общества, - относительно небольшое число людей испытывает строгую потребность в поиске приключенческих способов рассеивания энергии. Уайтхед сказал: «Цивилизация не может выжить без приключений»; но это происходит из-за того, что прогресс цивилизации зависит от незначительного меньшинства инициативных личностей, «искателей приключений». Большинство людей не хотят платить за приключения, цена которым - дискомфорт и опасность. Но это инициативное меньшинство нуждается в испытании своих сил, если они стараются поддерживать свое умственное здоровье; без вызова они начинают задыхаться. Энергии, которые должны выливаться, застаиваются, и застоявшаяся энергия превращается в яд или в жир, как мускулы прекратившего тренировки атлета.

Сейчас, когда мое сознание здоровое и отдохнувшее, почти все, что я делаю, дает мне маленький «отклик» удовольствия: поглаживание кошки, стакан воды, запах свежей типографской краски, когда я открываю газету. Это может быть настолько маленький отклик, что я даже не распознаю его как удовольствие: я просто осознаю, что я замечаю вещи. Если я устану, или почувствую разочарование, или напрягусь, это чувство ускользнет. Я прекращу реагировать на вещи. Если я испытываю жажду, то выпиваю стакан воды; но это не приносит особенного удовольствия. Я начинаю смотреть на негативную сторону вещей. Если кошка трется о мою ногу и мурлычет, я испытываю раздражительное неприятие и думаю о том, что кошки подлые, льстивые животные, которые ни о ком не заботятся кроме самих себя...

Человек, который провел много времени в этом состоянии, прекращает испытывать нормальные чувства. Его воображаемый образ угасает. Он похож на человека, который начал частично глохнуть: он обычно совсем перестает слышать звуки ниже определенного уровня. Требуются очень сильные стимулы - приятные или болевые, - чтобы произвести обычный «отклик», и он стремится к землетрясению чувств, которое встряхнет его от его безразличия. Камю описал человека в этом состоянии в своем романе «Посторонний», и единственное, что встряхнуло его, была перспектива казни за убийство.

Мысли подобного человека естественным образом поворачиваются к преступлению (хотя это не то же самое, что сказать, дескать, он воплощает свои мечты в реальность). Подчиняясь тем же правилам, что и все остальные, не удастся удовлетворить его; он бы предпочел сделать что-нибудь более отчаянное: властным голосом поставить на место вот этого мужчину, побить вон того кричащего ребенка, разбить окно магазина, изнасиловать эту девушку... Если он пересечет границу между мыслью и действием, преступление, вероятно, будет сексуальным. Потому что секс это и есть землетрясение чувств, и мужское сексуальное стремление обладает этим безличным агрессивным компонентом.