Орден Ассасинов

Рассказ улавливает, более отчетливо, чем любой рассказ Лавкрафта, основную эмоцию рассказа ужасов и то, что лежит за этим. Одинокий, болезненный мальчик, которого избегали здоровые, нормальные ребята, чувствовал себя чужим в мире обычных людей - до тех пор, пока он не открыл, что принадлежит к другому миру, миру смерти. Но при ближайшем рассмотрении это оборачивается низким сексуальным преступлением. Его тянет к смерти по тем же причинам, что и сержанта Бертрана. Он говорит, что также является убийцей-садистом. На самом деле, некрофилия абсолютно не связана с жестокостью. Некрофил заинтересован в трупе потому, что труп пассивен; женщина, находящаяся без сознания, возможно, могла бы выполнять ту же роль. С женщинами, находящимися в полном сознании - даже желающими его, - он сдержится; ему не надо делать ничего подобного, когда «он с трупом. Побуждение садиста - ничего не делать, для того, чтобы сдерживаться; это желание» проявлять власть. В опубликованных анналах сексуальных преступлений несколько некрофилов были садистами, и несколько садистов были некрофилами. Рассказчик «Полюбившего Смерть» - и, вероятно, его автор тоже - игнорирует это. Он думает в неопределенных выражениях полного сексуального удовлетворения. Так что рассказ неожиданно перескакивает от некрофилии к убийству; на самом деле это история о сексуальном маньяке, который бросает вызов любому общественному принципу, вся его жизнь - это крик демонстративного неповиновения обществу. (И, как следствие, - убийство семьи в конце.)

Взгляды самого Лавкрафта были слишком пуританскими для того, чтобы допустить вторжение сексуальных элементов в свои рассказы. Возможно, ближе всего он под¬шел к этому в рассказе «Картинка в доме»[38], который описывает пожилого мужчину, который все больше и больше восхищался книгой о каннибализме, полной ужасных картинок. «Вот этот бедолага, которого разделывают на части - каждый раз, как я взгляну на него, у меня аж мурашки по коже бегут, а я все гляжу и не могу оторваться. Вишь, как ловко мясник отхватил ему ноги». Лавкрафт использует искажение слов, чтобы описать влечение пожилого мужчины. Когда капли крови начали падать на книгу, рассказчик замечает красное пятно, расплывающееся по потолку...

Спустя около четырех десятилетий после его смерти (в 1937 году) неожиданно возродился интерес к творчеству Лавкрафта; подобно Борхесу (писатель, которому он был близок по духу), он стал культовым среди молодежи. Книги в мягких обложках с его фантастическими рассказами можно найти в любом книжном киоске на курорте на берегу моря. Существует даже популярная группа, которая в знак уважения к творчеству мэтра называется «Г. Ф. Лавкрафт». Что делает его произведения притягательными - это не готические механизмы историй ужасов; иначе произошло бы подобное возрождение интереса ко всем тем старым писателям, которые печатались в «Зловещих рассказах»[39] а среди них - Вильям Хоуп Ходжсона, Роберта У. Чемберса, Зилиа Бишоп, Кларк Эштон Смит. Это дух, лежащий в основе произведений Лавкрафта, бунт против цивилизации, чувство, что материальный успех, которым оправдывается современный мир - самый ограниченный из всех критериев, - вот что сделало его культовым. Лавкрафт не был демократом; подобно Ницше, он чувствовал, что демократия - это восстание плохих работников, растяп и посредственностей против превосходящего их человеческого типа. Он не был логически мыслящим философом; он не спрашивал себя, что бы он хотел предложить вместо этого; он только знал, что ненавидит обезличенный напор и спешку современного города и все критерии и ценности «индустриального человека».

В наши дни вещи не стали хуже, чем они были во времена Лавкрафта - или, коли на то пошло, в дни «черных сатанинских заводов» более века назад; наоборот, они усовершенствовались. Стало больше свободы, больше лени, образование стало лучше, больше общественных вкладов поступает в искусства. Но увеличение свободы вызывает рост числа бунтарей и неудачников. Блейк, Ницше и Лавкрафт были одинокими «Аутсайдерами» (один из лучших рассказов Лафкрафта называется «Аутсайдер»), одинокими бунтарями в чужеродном обществе. Так как рост населения и неграмотность становится скорее исключением, чем правилом, все больше и больше людей начинает разделять их взгляды.