Орда II

– Кулик, – еле слышно выдавил из себя молодой пацан, вновь краснея да тупя глазки, как тот леший в лесу при Апити.

– Ладушки, Кулик. И ты ступай за стол. Будешь гостем посаженным. Сегодня пьём, едим, а опосля смотреть на вас будем, что за самозванцы к нам пожаловали…

4. … победителей не судят – просто не кому, а коль правдоруб найдётся да за правду вступится, то на изначальное напорется: победителей не судят – опять не кому …

Первым испытание Кулику проходить выпало. Было видно, что волновался, как никогда в жизни до этого. До трясучки во всех членах да в мозгах сотрясения, поэтому чтоб не выдавать нервозности, оба друга уселись на землю чуть в стороне от стола атаманского, пред которым как раз готовили площадку для боёв показательных.

Кайсай всячески пытался успокаивать белобрысого, но все старания тщетными оказались, не действенными. Наконец плюнув на это бесполезное занятие, махнул на Кулика рукой, себя успокаивая:

– А! Всё равно, как берсерком заделаешься, всё волнение как рукой снимется, а вот мне бедолаге так сделать не получится.

– Кайсай, а ты не знаешь, как будет происходить испытание? – с трепетным волнением вопрошал Кулик, зачем-то назад да вперёд раскачиваясь.

– Понятья не имею. Поляну видишь, опрастывают. Вот на ней и будешь плясать, своим топором помахивая.

– Да как же так? Я ж, когда бешеный, собой не владею. А коли вдруг на людей кинусь, порублю кого.

Кайсай задумчиво, как бы сам себе пробурчал:

– Иль они тебя…

Друзья замолчали да стали смотреть на снующих туда-сюда воинов, готовивших место для боёв потешных, как официально обзывались испытания. Те, освободив да утащив с поляны всё лишнее, стали таскать небольшие плотики деревянные, размером по грудь человеку взрослому, связанные из стволов осинок толщиной в руку мужицкую да принялись их по кругу раскладывать.

– А, понятно, – высказал свои догадки рыжий консультант по мордобитию, – тебя в центр загонят, да те щиты по кругу выставят. Вот и будешь там, словно в клетке диким зверем бесится да куражиться.

– Да это-то понятно, – нервно махнул Кулик, как от мухи отмахиваясь, – непонятно с кем биться-то. Кого супротив меня выставят.

– Да что ты всё заладил кого да с кем. Какая тебе разница. Ты посмотри на эти рожи бандитские. Думаешь, тебя пожалеет здесь кто-нибудь? Или вокруг друзья с родственниками, со стариками да бабами?

Тут вдруг Кайсай завёлся не на шутку, вспомнив, наконец, что он воин обученный, да в голове всплыли наставления дедовы. Он тут же отметил, что дружба с этим белобрысым пагубно на него подействовала. Из безжалостного расчётливого убийцы, коим он привык считать себя с детства раннего, превратился в рохлю слюни пузырящего, при этом сопли на кулак наматывая.

– Вспомни берсерк, что я тебе уже однажды сказывал. Любая драка – на смерть бой. По-другому у тебя ничего не получится. И коли ты теперь ни окрысишься, да ни порубишь их на поленья мелкие, то порубят тебя, и никто им слово поперёк не выскажет. Здесь нужны только сильные да умелые, а люди, что ты так защищаешь, здесь не водятся. Тут лишь воины, жалости незнающие. Ты понял меня, берсерк недоделанный?

Кайсай злобно глянул на Кулика, играя роль злого наставника да с облегчением выдохнул, осознав по свирепой физиономии белобрысого, что тот понял всё как должное.

С ареной для состязанья Кайсай угадал правильно. Кулика вызвали в центр, поинтересовались ненавязчиво, почему воин без щита да в простой рубахе без брони хоть какой-нибудь. Пожали плечами, мол тебе видней и следом за Куликом с разных сторон как на представлении в круг вошли шестеро громил с толстыми щитами круглыми да вместо боевого оружия по дубине крепкой под руку отёсанной. Кайсай облегчённо выдохнул: «ну хоть не убьют, кажись, а так лишь, отлупят, как следует».

Подняли щиты наружные по всему периметру да с той стороны, где Кайсай стоял, ничего не стало видно, загородили зрители, поэтому он опять сел на травку да прислушался. Ничего не происходило. Тишина стояла полная. Гости для просмотра допущенные облепили щиты как мухи навозные, заглядывая поверх них на поле боя потешного, а атаман с гостями застольными, просто на столы повыскакивали да весело переговариваясь, продолжили пиршество.

Кайсай к своему великому сожалению ничего не увидел и не услышал из того, что на площадке делалось. Потому что с началом боя всё вокруг взорвалось таким диким ором нескончаемым, что хоть уши зажимай, голова раскалывалась. Орали, свистели, улюлюкали. Единственное что Кайсая успокаивало так только то, что это сразу не закончилось, а продолжалось, да продолжалось время долго, и не намекая на концовку испытания, а это говорило, что Кулик всё же держится. И это не только успокаивало, но и радовало.