Орбитсвилль

– А что там интересного? Правда, Крис? – Гарамонд взял сына и поставил на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей в штаб Разведкорпуса. –Какой прок от папки-капитана, если нельзя пользоваться кое-какими привилегиями? Ты ведь давно просил показать тебе орбитальный катер, верно? Крис кивнул, но как-то сдержанно, будто ему передалась материнская тревога.

– Ну, вот, теперь ты увидишь, как там здорово. – Гарамонд подал Эйлин руку и помог ей выйти. – Все. Теперь мы сами справимся, – сказал он, обращаясь к водителю, и хлопнул дверцей.

Тот быстро оглянулся и молча укатил прочь.

Эйлин схватила мужа за руку.

– Мы одни, Вэнс, что случилось?

– Стойте на этой лестнице и никуда не уходите. Я скоро вернусь.

Гарамонд взлетел по ступеням, отдал честь охранникам у входа и побежал в Предполетный центр Разведкорпуса. Он замер на миг, словно впервые попал в большую квадратную комнату, увидев ее глазами молодого Вэнса Гарамонда, отправлявшегося в первый самостоятельный полет. Потом хлопнул по длинному столу планшетом с полетным предписанием, разрешением на вылет и штурманскими картами.

– Опаздываете, капитан, – прокомментировал появление Гарамонда грузный диспетчер Хершелл. Он всегда обращался к капитанам с ноткой горечи, напоминающей, что Хершелл тоже не всю жизнь протирал здесь штаны. – Знаю! Не мог вырваться от Лиз. – Гарамонд схватил стилограф и принялся подписывать бесчисленные документы, которые подсовывал ему диспетчер.

– Вот как? Что, долго не отпускала?

– Поэтому все так и вышло.

– Сочувствую. Боюсь, вы упустили момент.

– О, даже так?

– Угу. Посмотрите на карту. – Диспетчер кивнул на огромное стереоизображение Солнечной системы и прилегающего пространства, парившее под потолочным куполом.

Желтое сияние солнечного ветра было, как всегда, насыщенным; налетая на дневную сторону Земли, оно отклонялось геомагнитным полем и создавало ударный фронт. Однако данные о солнечном ветре представляли ценность лишь для межпланетников, Гарамонда же интересовал ионный вихрь близ границы Солнечной системы. Капитан поискал глазами большую дугу ударного фронта. Обычно в районе орбиты Урана ослабевший солнечный ветер, сталкиваясь с галактическим магнитным полем, снова уплотнялся и наращивал давление. Гарамонд не сразу обнаружил янтарную полоску – такую блеклую, что она соответствовала, должно быть, лишь одному иону на десять кубических сантиметров. Ему редко доводилось наблюдать столь хилый фронт. Похоже, у светила разыгрался приступ скупости, и оно не желало помогать звездолетам набрать третью космическую скорость для выхода в межзвездное пространство. Капитан посмотрел на беспорядочно разбросанные по всей карте красные, синие и зеленые полосы, отмечавшие галактические потоки быстрых частиц. Эта блуждающая пыль была так же важна для него, как ветер, волны, приливы и отливы – для шкипера, пустившегося в плавание по океану на старинном паруснике. Все космолеты, сошедшие со стапелей "Старфлайта", то есть все, построенные на Земле, захватывали в магнитные ловушки странствующие атомные осколки и сжигали их в корабельных реакторах. Благодаря такому способу корабли, весившие всего десять тысяч тонн, могли проникать в глубокий космос.

Однако фликервинги имели существенный недостаток: их эффективность целиком зависела от космической "погоды". Оптимальный режим полета предполагал разгон с постоянным ускорением до середины маршрута, а затем торможение до конечной точки. Но когда Путь пролегал сквозь обедненные ионами области пространства, режим постоянного ускорения выдержать было невозможно. Если такое случалось на первом отрезке, звездолету требовалось больше времени на преодоление всего расстояния, если же на втором, то, лишенный возможности сбросить скорость, корабль проносился мимо цели и иногда удалялся на несколько световых дней, прежде чем его удавалось остановить. Для минимизации этой неопределенности "Старфлайт" запустил в космос множество автоматических метеостанций. Они периодически посылали в сторону Земли узконаправленные пучки тахионов, несущие информацию, которая регулярно загружалась в электронные карты погоды.

Гарамонду было достаточно беглого ознакомления с картой, чтобы понять: обстановка для разгона крайне неблагоприятна, даже отвратительна. Львиную долю изображенного объема потоки частиц совсем не пронизывали, а те, что виднелись в остальной части, сносило к югу Галактики. Орбиты Марса достигал всего один пучок приличной плотности, вероятно, массивные осколки ядер попали в ловушку межпланетного магнитного поля сложной конфигурации, да и тот быстро удалялся.

– Мне надо выбраться, – мрачно произнес Гарамонд.

Хершелл вручил ему традиционный кожаный планшет с полетными документами.

– Почему бы вам не отчалить немедленно, капитан? "Биссендорф" готов к старту, а я подпишу остаток этого хлама по доверенности.

– Спасибо, – просто ответил Гарамонд, подхватил планшет и бросился к двери.

– Не дай улизнуть этому жирному облаку пыли! – напутствовал его диспетчер, некогда тоже бороздивший просторы на фликервинге. – Хорошенько взнуздай его!