Орбитсвилль (сборник)

– Меня не запугать. "Лжешь", – мысленно сказал он себе, чувствуя, что "деловая" часть закончилась, они одни, и Сильвия ждет возле двери. Он шагнул в ее сторону, желая и страшась того мгновения, когда уже невозможно будет избежать прикосновения. Он приблизился к ней, непроизвольно подняв руки в жесте, имеющем значение лишь для них двоих и только в это мгновение. Руки Сильвии поднялись ему навстречу, ее теплые пальцы легли на его ладони. Даллен подался вперед, но почувствовал постепенно нарастающее сопротивление.

– Не целуйте меня, Гарри, – сказала она. – Мне трудно так…

– Вы считаете, я слишком тороплюсь?

Она задумчиво взглянула на него.

– Я пытаюсь разобраться.

– В таком случае, не вернуться ли нам к вашим гостям?

Она благодарно кивнула, и они отправились назад в гостиную, где Сильвия, занялась делами и куда-то исчезла. Даллен еще некоторое время оставался под впечатлением последних минутка потом его охватило чувство вины – неизменный спутник последних недель, но теперь к нему добавилось нечто новое, неясное. Было ли оно предчувствием того, кем может стать для него Сильвия Лондон, или запоздалым пониманием разницы между влечением, которое он раньше называл любовью, и шквалом неуправляемых эмоций? Может, именно они и означают любовь?

"Надо уходить отсюда, – подумал он, – уходить немедленно и никогда не возвращаться". В дверях он едва не столкнулся с Питером Эззати и его неразлучной женой.

– А, идеологическая обработка прошла успешно! – весело заметил Эззати. – Это написано у вас на лице.

– Питер! – Либби прямо-таки исходила тактом. – Гарри сейчас не до нас.

Даллен посмотрел на нее как ястреб на цыпленка и, призвав на помощь всю свою выдержку, выдавил улыбку.

– Боюсь, я допустил резкость, но теперь все прошло. Неплохо бы выпить какао или чего-нибудь другого.

– О, вам нужна настоящая выпивка, скота с водой, кажется? – спросил Эззати, уже удаляясь.

Даллен хотел было окликнуть его и, отказавшись от спиртного, немедленно уйти, но вспомнил, что еще нет и десяти, а шансы уснуть в пустом доме равны нулю. Может, не так уж плохо – пообщаться с простыми благожелательными людьми и чуть-чуть расслабиться. Доказать себе, что он зрелая личность и способен контролировать свои эмоции.

– Я тут почитал на досуге одну книжку о математической вероятности, –начал он, – в ней сказано, что два человека, потеряв друг друга в большом универсальном магазине, практически не смогут встретиться, если только один из них не будет стоять на месте.

На круглом лице Либби появилось выражение вежливого недоумения.

– Надо же!.

– Да, но если задуматься, то ничего бесполезнее этой информации не придумаешь. Я подразумеваю…

– А я никогда не бывала в большом универсальном магазине, – перебила Либби. – Как, наверное, потрясающе было в каком-нибудь "Мэйси", пока в Нью-Йорке жили люди. Вот и еще одна потеря…

Даллен не придумал в ответ ничего оригинального.

– Что-то теряем, что-то находим…

– С отдельными потерями можно было бы смириться, но мы теряем, теряем и теряем. Оптима Туле только забирает и ничего не дает взамен.

Несмотря на свою взвинченность, Даллен все-таки заинтересовался такой точкой зрения.

– Мы ничего не получаем от Оптима Туле? Разве они не расплачиваются? – Вы говорите о клочках земли с травой? Что человеческая раса делала последние два столетия? Ничего!. В искусстве – никакого прогресса. Наука застыла на месте. Технология и вовсе уходит в прошлое, каждый год скатывается на уровень-другой. Орбитсвиль деградирует!

– Похоже, сегодня у меня лекционная ночь, – заметил Даллен.

– Извините, – Либби печально улыбнулась, а он подумал, что, быть может, поторопился навесить на нее ярлык. – Видите ли, я по натуре романтик, и для меня Орбитсвиль – не начало, а конец. Хотела бы я знать, что нашли бы Гарамонд и прочие, не подвернись им Орбитсвиль? Ведь пришлось бы продолжать поиски.

– Вероятно, ничего.

– Вероятно, но мы никогда этого не узнаем. Перед нами целая Галактика, а мы воротим нос. Иногда я подозреваю, что Орбитсвиль построили специально для этого.

– Орбитсвиль никто не строил, – возразил Даллен. – Считать так могут только те, кто никогда там не бывал. Если бы вы увидели горы и океаны… Он не договорил, потому что вернулся Эззати и раздраженно сунул ему полный стакан.

– Что за нервный народ эта молодежь, – заклокотал Эззати. Его налитые щеки потемнели от гнева. – Нет больше никаких одолжений, родня, не родня –все едино.

Либби немедленно посочувствовала:

– Успокойся, дорогой, кто тебя обидел?

– Да этот щенок Солли Хьюм. Набрался в соседней комнате, а когда я намекнул ему – для его же блага, – что он несколько перебрал, так ядовито мне ответил: когда, мол, я ему верну пятьдесят монит.

– Не следовало брать у него в долг, Питер, – обеспокоенно глядя на мужа, посетовала Либби.