Орангутан

Склонность к далеким странствиям в джунглях связана, прежде всего, с необходимостью добывать себе пищу. Другой, не менее важный стимул — любопытство, стремление увидеть что-то новое, новый корм, различные деревья.

Ни одно из этих условий не могло быть выполнено в саду, поэтому нашим питомцам скоро надоело лазить с дерева на дерево, и они все чаще спускались на землю.

Двенадцатого декабря, через десять дней после своей первой вылазки в кущу, Найджел попытался удрать. Он облюбовал большое фиговое дерево, на краю крутого уступа, метрах в ста от дома. Улучив момент, все трое во главе с Найджелом ринулись туда. Новое место для игр им страшно понравилось, они жадно исследовали крону, и на улицу посыпались сучья, орхидеи, кора и листья. Вечером нам с великим трудом удалось заманить их на землю.

В сильный дождь и ветер оранг-утану на дереве ночью, наверно, не сладко. Младенцев до полутора лет защищает своим телом мать. Фрэнк и в двадцать месяцев (тогда он весил десять килограммов) спешил спуститься с дерева, как только начинался дождь, и льнул ко мне. Позже он научился, подобно Биллу и Найджелу, сидеть, съежившись, под ливнем, так что вода стекала по шее и спине. Обычно он садился поближе к стволу, так что его сверху прикрывали листья. Конечно, оранг-утаны зябнут в дурную погоду. Молодые животные, покинувшие мать, жмутся друг к другу, чтобы согреться. Оранг-утан, привыкший к удобной клетке, предпочитает на ночь возвращаться в нее.

Продолжая эксперимент, мы все больше убеждались, что надо создать нашим питомцам более суровую обстановку, иначе они никогда не будут пригодны для жизни в джунглях. Слишком они очеловечились.

Наши оранг-утаны не могли пожаловаться на здоровье — ни простуд, ни желудочных болезней. Каждый, месяц мы взвешивали их. Если вес не прибывал, увеличивали порцию молока и фруктов, но в первые три месяца 1959 года Фрэнк перестал прибавлять в весе, хотя Найджел и Билл неуклонно поправлялись. В чем дело?

Бидаи объяснил, что Фрэнку, наверно, не достается положенная ему доля. Пока Найджел подолгу просиживал на деревьях, все была в порядке. Но когда он вошел во вкус житья в клетке, равновесие нарушилось. Возникла своего рода психологическая несовместимость, Фрэнк вел себя очень агрессивно, нарушился ритм его трапез. И в рамках нашего сада и наших средств мы не могли найти удовлетворительного решения.

Пришло время подвести некоторые итоги — чего же мы добились. Нашей целью было воспитать своих оранг-утанов так, чтобы они, достигнув определенного возраста, дальше могли бы приноровиться к самостоятельной жизни в джунглях. Поведение всех троих показало, что можно приучить их к деревьям, приучить спать в гнездах и добывать себе корм, как это делают дикие животные.

Этой малышке было всего четыре с половиной месяца, когда она попала в руки к людям

Но в нашем саду было тесно, и условия были слишком тепличными. Для продолжения эксперимента требовалось организовать им не столь комфортабельное существование, причем на более обширной площади, чтобы они побольше перемещались и находили вдоволь корма. Если мы не решим эту проблему, наши питомцы из полудиких станут совсем домашними и кончат свою жизнь в зоопарках. Надо уменьшить им паек и поместить их в надежно охраняемом заповеднике, тогда они научатся странствовать в лесу. Чтобы осуществить такую задачу, требовались большое терпение и искусство, всесторонняя поддержка многих организаций.

Другой вариант — попросту выпустить выкормленных нами оранг-утанов на волю. Однако тут возникало сразу три серьезных «но». Первое: к прирученному оранг-утану слишком легко может подобраться чужой человек, чтобы убить или поймать его. Покуда за оранг-утанов платят сотни фунтов, а надежное наблюдение наладить нельзя, вероятность того, что Найджел, Билл и Фрэнк очень скоро очутятся в каком-нибудь третьеразрядном зоопарке, была чересчур велика.

Вторая трудность: как добиться, чтобы выпущенный на волю оранг-утан был принят в стаю? Таких стай теперь очень мало, и они тщательно сторонятся человека, уходя в самые глухие уголки. Еще несколько десятков лет назад можно было выпустить оранг-утана в леса Саравака, не сомневаясь, что от за неделю найдет своих родичей. Теперь другое дело. Значит, нужно сперва основательно исследовать вопрос о составе и передвижениях диких стай.

И третье «но»: инстинкт странствия развивается у оранг-утана в возрасте около двух лет, когда он еще зависит от воспитания. От двух до четырех лет оранг-утан нуждается в обучения и стимулах, чтобы приобрести качества, необходимые для жизни в джунглях. Но в цивилизованном окружении, как это было у нас, он не может пройти такого обучения, потому приобретает человеческие навыки, и путь ему потом один — в зоопарк.