Оракул Апокалипсиса

– Откуда мне знать, – отвел глаза Кривой Ганс, а потом и вообще, криво усмехнувшись, попрощался и, резко развернувшись, вышел из магазинчика, словно убегая.

Настоятель нахмурился. В городе с недавних пор стало явно происходить что-то неладное. Только что? Он задумался, стал вспоминать последние события. Действительно, лет семь назад появилась в городе и в округе неизвестная шайка. Рагнар утверждал, что бандиты залетные. И действительно, после нескольких ограблений и смертей город успокоился. Однако надолго ли и почему? Он уже не раз замечал, как бледнели вокруг прихожане, как испуганно замолкали, когда он пытался расспросить их, как темнели лица, когда он заводил разговор о делах. Итак, дело было непонятным, а все непонятное вызывало у отца настоятеля одно желание: разобраться. И эти слова Кривого Ганса…

Так, в раздумьях, прошло время до вечерней мессы. На этот раз не пропускающие ни одну мессу самые богобоязненные прихожане заметили, что отец настоятель был погружен в какие-то свои думы. Пару раз даже перепутал и сказал «славься» вместо «возрадуемся», и наоборот, чего совсем уже с добросовестным отцом Иеронимом не случалось. А проповедь вообще у него вышла необычная. Он смотрел на всех с вопросом, а то и с молчаливым обвинением. А под конец отозвал в сторону церковного старосту Дагмара Шпица и стал расспрашивать. Только ни на один из вопросов внятного ответа не получил. Одно было ясно: Дагмар, известный в городе сапожник, явно боялся кого-то. В глубокой задумчивости Иероним вышел и отправился на поиски Кривого Ганса. На этот раз он вытрясет из упрямого оружейника правду. Только, не дойдя до Гансовой мастерской, развернулся и направился к таверне «У весельчака-обжоры». Но в таверну не зашел, прошел мимо. Одна мысль не давала покоя. Он развернулся и вновь оказался у таверны. Впрочем, никто особенного внимания на него не обращал. Вокруг царила обычная для ярмарочного субботнего дня суматоха. Туда-сюда сновали груженные самой разнообразной кладью носильщики, с озабоченным видом проходили ремесленники, отовсюду доносились зычные голоса торговцев.

Хозяин его встретил широкой улыбкой. Гунар вообще был человеком радостным, выгодно выделявшимся среди всеобщего уныния. Раньше отцу Иерониму это нравилось, сейчас почему-то насторожило. Почему Гунар никогда не жаловался на трудности, высокие пошлины, разбойников, пройдох-продавцов и нечестных покупателей, то есть традиционный набор всех торговцев? Странная идея промелькнула вновь. Отец Иероним внутренне сжался, но виду не подал. Он расспросил Гунара о последних новостях, выпил кружку пива и вышел прочь.

* * *

– Голова кругом идет, – призналась Ангелина, – он что это, совершенно всерьез?

Они с Екатериной Великой приходили в себя после всего услышанного.

– Абсолютно всерьез, – подтвердила Марго.

– Новая попытка подчинить мир божественному плану, – вступила в разговор Екатерина Дмитриевна.

– Представь себе, да.

Ангелина замотала головой. Человек придумал сначала телеграф, радио, телефон, научился связываться с другим человеком в другом городе, на другом континенте, скоро – на другой планете. Но никогда человек не мог связаться с Богом. Сама идея казалась кощунственной, хотя чем еще с начала времени занимались всяческие шаманы, жрецы, прорицатели, колдуны и маги всех мастей? Только появилась смутная идея о возможности присутствия иной, разумной силы, нежели слепая необходимость, и тут же появились субъекты, утверждающие, что могут растолковать послания этой самой силы.

– Что еще тебе удалось узнать?

– Больше ничего, он только упомянул какого-то Бафомета и тут же замолчал. Мне это имя показалось знакомым, только не помню, почему?

– Бафомет – легендарный идол тамплиеров.

– Вот мы и допрыгались до тамплиеров, – подвела итог сказанному Ангелина, – но что в этом особенного? Кать, просвети нас.

Та напрягла память. Странная бородатая голова, которой на тайных церемониях поклонялись рыцари ордена. Насколько эти сведения, вырванные под пытками у тамплиеров, соответствовали действительности? Через семьсот лет так просто на этот вопрос не ответишь. Если это была правда, то чего такого особенного было в этой голове? Логика церкви была простой и незамысловатой: тамплиеры – нечестивцы, а поклоняться могут только дьяволу. Вывод: Бафомет – изображение дьявола. Поэтому и изобразили его гораздо позже в виде козлиной морды. А еще позднее, в XX веке, новоявленная Церковь Сатаны сделала Бафомета своей торговой маркой и даже запатентовала использование вписанной в правильную пентаграмму козлиной головы с парой изрядно искаженных букв еврейского алфавита. Рисунок назвали печатью Бафомета.

– Бедное животное, – покачала головой Марго.

– Это ты о ком? – не поняла Екатерина Великая, никоим образом не ожидавшая подобной реплики в ответ на собственное повествование.

– О козле, – пояснила Марго, – просто никогда не могла понять, почему в христианстве глупые овцы – символ чистоты и невинности, а козы, вернее, козлы, которые, поверьте мне, гораздо умнее и предприимчивее, воплощение лукавого.