Оракул Апокалипсиса

– Но почему ты стала подозревать Филиппа? – непонимающе воскликнула Ангелина. – А говорят, что влюбленные – слепы.

– Двадцатилетние – может быть, но, когда разменяешь шестой десяток, как-то сложно не замечать… Давай больше не будем об этом!

Марго осеклась, больше говорить ей не хотелось. Да и как объяснить, что Филипп был куртуазным, милым, обходительным, но еще он был фанатиком, безумно преданным одной идее. Весь пыл, всю страсть, которой обладал, он посвятил одной-единственной цели. В какой-то степени Стефан, заразивший ученика своей одержимостью, сам подписал себе смертный приговор. Для Филиппа Берже его учитель предал его и предал самого себя. Это странное ощущение посетило ее тогда, в их романтический вечер, потом долго не оставляло, пока наконец не стало четкой и ясной идеей. Она помотала головой, отгоняя от себя неприятные мысли, и задала вполне законный вопрос:

– Ну а голова?

– До этого мы пока не дошли.

– И, скорее всего, не дойдете, – не без сожаления добавила Марго, – что-то мне говорит, что Генрих знал, но эту тайну он унес с собой.

Они еще поговорили минут десять, и в конце, не без торжества, Эврар добавил:

– Ну что, дорогая кузина, как видишь, я был прав? Филипп Берже виновен, как бы ты вначале ни пыталась доказать обратное! Жизнь тебе не детективные романы, и, как я тебе говорил, в отличие от литературных изысков первый подозреваемый чаще всего оказывается последним!

Марго поморщилась.

– Хотя справедливости ради следует признать, что без вашей помощи мы бы со всем этим вряд ли разобрались, – заметив состояние своей кузины, добавил Эврар уже другим тоном, помягче, – так что огромная благодарность за помощь следствию от меня и от моей бригады!

– И хотя мне и не нравится роль Троянского коня, которую я сыграла в этой истории, но ничего не поделаешь, – вздохнула Марго, – в любом случае я уже сказала Филиппу, что наша история закончена.

– То есть апельсинов в тюрьме бедняга не дождется, – сделала вывод Ангелина.

– После всего – нет, – твердо, но с оттенком грусти в голосе ответила Марго, а потом, вскинув голову, уже совершенно другим тоном добавила: – Ну что ж, а завтра – Париж. Нужно сказать, что я безумно соскучилась!

– А почему завтра? Полчаса на сборы – и в дорогу! – вскинулась Ангелина. – Вы же знаете, девочки, я обожаю водить ночью…

Ехали молча, каждая думала о своем. Марго слегка взгрустнула – что ни говори, но Филипп ей по-настоящему понравился. Екатерина Великая, для себя уже поставившая точку в истории недавних убийств, всеми мыслями была в своем замке, намечая план дальнейших действий. Только Ангелина за рулем внедорожника продолжала размышлять обо всем увиденном и услышанном сегодня. Что-то во всей этой истории не клеилось, только что? Внезапно она вспомнила.

– Послушайте, – отвлекла она своих подруг, – но мы так и не нашли ответы на два вопроса.

– Какие? – вскинулась Марго.

– Во-первых, кто на меня покушался?

– Филипп, – заявила как о чем-то само собой разумеющемся Марго.

– Тогда почему именно я?

– А на кого ты хочешь, чтобы он покушался, – на меня? – продолжала отстаивать собственную точку зрения Марго.

– Хотя бы, ведь именно ты вытянула у него историю про Стефана. Без этого связующего звена все бы блуждали в потемках.

– Рука не поднялась, – не очень уверенно ответила Марго.

– Анжи права, – вступила в разговор Екатерина Великая, – дело не в руке, а в мотиве покушения.

– Есть еще и другая причина, – продолжила Ангелина, – по словам Эврара, в съемном павильоне Филиппа нашли пистолет, служивший орудием убийства Женевьевы. То есть с собой у него его не было.

– У него вполне мог оказаться другой, – гнула свое Марго.

– Он что, Рэмбо, твой бывший возлюбленный? – начала возмущаться Ангелина. – С целым арсеналом стрелкового оружия?!

– Хорошо, если это не Филипп, то кто же – Генрих?

– Его номер перерыли сверху донизу, никакого оружия не было. Да и потом, ему важнее было узнать, что же такое важное мне сказала Женевьева.

– Генрих вряд ли, по времени не сходится, – медленно произнесла Екатерина Великая, – тогда кто же?

– Вот именно – кто?

– И второй вопрос?

– Куда все-таки исчезла та самая таинственная голова, с которой все и закрутилось? – усмехнулась Ангелина, наконец вырулившая на автомагистраль и набирающая скорость.

– У Эврара есть версия? – поинтересовалась Екатерина Дмитриевна.

– Пока нет, Флориан настаивает, что они абсолютно не представляют себе, кто ее перепрятал.

– Вполне может быть, правда, у меня есть одна идея.

– Какая?

– Очень простая, которая отвечает одновременно на три вопроса: где находится голова, кто на меня покушался и почему.

* * *

Год 1003 после Рождества Христова. Священная Римская империя, Констанц

В покоях барона Ульриха Эберхардта находился неожиданный гость. Несмотря на ранний час, верный Ватто провел небольшого священника к своему хозяину.

– Чем обязан вашему визиту, отец Иероним?

– Я не мог не прийти, – просто ответил явно чем-то потрясенный священник.

– А-а, вот как, – протянул барон, – так что случилось?

– Этой ночью умер один человек.