– Хотите аргументы – получайте! Говорите, достаточно внушить компьютеру, что ни при каких обстоятельствах он не должен причинять человеку вреда?! – и он вопросительно посмотрел на Филиппа, тот только презрительно кивнул, всем своим видом показывая, что не собирается опускаться до уровня столь низкопробного и скандального элемента. – Замечательно, тогда знаете, что в первую очередь должна будет сделать машина? – Он выдержал паузу и победным тоном заявил: – Помешать человеку родиться!
Стоящие вокруг переглянулись, но никто не произнес ни слова. Тем временем Лоуренс продолжал:
– Так как именно с момента рождения и начинается для человека непрерывная череда опасностей! Нет рождения – нет угрозы!
– Как бы эта перепалка не переросла в перестрелку! – шепнула Екатерина Дмитриевна по-русски.
– А мне кажется, что уже переросла, – криво усмехнулась Ангелина.
Посещение лаборатории оказалось не лучше. И Ангелине, и ее подругам с первого взгляда стало не по себе. Действительно, картинка была не для слабонервных. Посреди лаборатории на блестящем хромированном постаменте стояли две головы шимпанзе, не статуи, не чучела или бюсты, а самые настоящие и, главное, живые головы, и никаких тел поблизости не наблюдалось…
Начальник караула города Рагнар Хед сегодня был не в духе – с утра поссорился с женой, и весь день не заладился. Он недовольно посмотрел на Хильдерика, клерка, вслух читающего жалобы горожан. Рагнар грамоте обучен не был. Да и зачем воину знать кривые закорючки, только зрение терять! А глаза воину нужны, ох как нужны! Это слабым и немощным вроде его клерка нужно себе на жизнь зарабатывать, а Хед и без грамоты обойдется. Правда, Гертруда, жена, последнее время стала жаловаться, что ей надоело жить с таким остолопом, который неспособен поддержать мало-мальски приличную беседу. Оно и понятно: Гертруда выросла с монахинями и у них обучилась чтению и прочим ненужным вещам. А вот как слушаться и покоряться мужу – этому монахини разве научат! Рагнар горько вздохнул. Вот чертова баба! Иногда хотелось бросить все и отправиться в поход. Но его оставили обеспечивать порядок в городе. Императору вдруг стало важно, что о нем думают его подданные. Охранять этих заплывших жиром торговцев и ремесленников! Разбираться с их жалобами на соседей! Искать пропавших кур! Как ему все это надоело! Понятно, что Гертруда потеряла к нему уважение. Раньше, когда он возвращался из походов, ловил на себе восхищенные взгляды жены. Еще бы – в блестящей кольчуге, запыленной мантии и с огромным мечом Рагнар внушал уважение. Вот жена и побаивалась. Попробовала бы она раньше укорять его в том, что он не знает ни одного жития святых и никогда не читал Евангелия! Господь создал его воином, а не монахом. В коридоре раздался шум. Стражник явно не хотел кого-то пускать. Но человек за дверью не унимался. Вот наглец! Рагнар поднялся и направился к двери – решил самолично проучить нахала. Да и ноги поразмять захотелось. Тоска от всех этих жалоб заела! Он распахнул дверь. На пороге стоял священник. Лицо его показалось знакомым.
– Отец Иероним! – вспомнил наконец он и приказал: – Пропусти его.
Священник зашел в комнату и застыл в нерешительности.
– Что вас привело ко мне, святой отец?
– Смерть моего подопечного, – твердо ответил тот.
– Этого нищего бродяги, как его звали? – задумался Рагнар.
– Густавиус, его звали Густавиус, и он находился под моей защитой!
Хед был в курсе случившегося пожара. Кривой Ганс доложил с утра. Но с выводами оружейника он соглашаться не спешил. По словам Кривого Ганса, кто-то специально закрыл дверь и связал нищему руки и ноги, то есть никакой надежды на спасение. Что за глупость! Конечно, оружейник был не дураком, но он явно ошибался. По мнению Хеда, происшедшее было несчастным случаем, и точка. Никакого дополнительного расследования проводить он не собирался. Станет он возиться со смертью никому не нужного нищего! Конечно, бедняга скончался в страшных мучениях. Врагу такого не пожелаешь – испытать муки ада здесь, на земле. Но он-то тут при чем? На все воля Господа. Пусть святые отцы и отмаливают душу несчастного у своего повелителя. А у начальника городского караула были дела поважнее! Только, похоже, настоятель церкви Святой Берты придерживался прямо противоположного мнения.
– Вот именно, Густавиуса, – как можно более мирным голосом произнес Рагнар, – жаль беднягу! Чего же вы ожидаете от меня?
– Правосудия, – снова односложно ответил священник.
– Вы тоже считаете, что дверь кто-то закрыл специально? – сморщился Хед.
– Я уверен в этом!
– Но какие враги могли быть у нищего бродяги? У него даже красть нечего! – возмутился начальник караула.
– Вот в этом и должно разобраться! – настаивал священник.
– То есть вы мне предлагаете заняться расследование смерти нищего Густавиуса? – не веря собственным ушам, переспросил глава стражников.