Опыты

А третья матрешка качалась в четвертой и думала: вот приедем на новое место и опять заживем дружно и счастливо.

А четвертая матрешка колыхалась в пятой и думала: ой, не иначе, матушка с батюшкой снова матрешечек делают!

А пятая матрешка подпрыгивала в шестой и вздыхала: ладно, землетрясение, главное, чтоб не пожар!

А шестая матрешка колотилась в седьмой и причитала: наше вечное головотяпство, головотяпство, головотяпство!

А седьмую матрешку дали младенцу вместо погремушки, и она хмуро скрипела: ой, рожу, ой, прямо сейчас и рожу!

Вывод, который мы можем из этого сделать, таков: даже общая участь, увы, не приводит к единомыслию.

К вопросу о спорном

Один русский поспорил с одной еврейкой, кто по национальности Иисус Христос.

А другой русский поспорил с другой еврейкой, кто по национальности Дева Мария.

А третий русский поспорил с третьей еврейкой, кому на Руси жить хорошо.

А четвертый русский поспорил с одной грузинкой, кто написал "Витязя в тигровой шкуре".

А пятый русский поспорил с одной узбечкой, как правильно приготовить плов.

А шестой русский поспорил с одной карячкой, что такой народности нет и не может быть.

А седьмой русский поспорил с одной китаянкой, кого на земле больше, китайцев или все-таки коммунистов.

А восьмой русский поспорил с одной француженкой, кто построил Эйфелеву башню.

А девятый русский поспорил с другой француженкой, дошел или не дошел Наполеон до Москвы.

А десятый русский поспорил с одной русской, что залпом выпьет пять литров пива, но только за ее счет.

Всего сказанного вполне достаточно, чтобы заключить: русским людям, как и грибам, споры служат не только для размножения, но и для сохранения в неблагоприятной среде.

Музыка и музыка

Одна симфония была настолько печальной, что люди во время ее исполнения плакали навзрыд.

А вторая симфония была настолько трагической, что во время ее исполнения у людей случались сердечные приступы.

А третья симфония даже и называлась "Панической", и в антракте бывали случаи, когда люди, запершись в туалете, кончали с собой.

А одна оперетта была настолько веселой, что зрители весь вечер хохотали до упаду.

А вторая оперетта была такой уморительной, что люди от смеха иногда даже делали под себя.

А третья оперетта была уже совершенно гомерической, и после ее исполнения люди часто обращались в травмопункт с вывихнутыми челюстями.

Из всего этого мы вправе сделать единственный вывод: искусство, требуя от нас жертв, даже примерно не знает, что хочет сказать.

Отцы и дети

Один страус говорил, что зарывает голову в песок, чтобы хоть как-то унять головную боль. И его дети никогда не шумели и не беспокоили его по пустякам.

Другой страус говорил, что зарывается в песок по самые уши, ища тишины и вдохновения. И его дети всю его жизнь перед ним только благоговели.

Третий страус говорил, что высматривает в песке питьевую воду. И его дети всю жизнь им очень гордились.

А четвертый страус говорил, что сует голову в песок исключительно от испуга. И над ним потешались все, даже только что вылупившиеся птенцы.

Этих фактов вполне достаточно, чтобы заключить: горячий песок, приложенный к голове, в трех случаях из четырех благотворно влияет на мыслительные процессы.

Между прошлым и будущим

Одна гусеница полагала, что бабочки - это ангелы насекомых.

Другая гусеница уверяла, будто бабочки - это души подстреленных птиц.

А третья гусеница говорила, что это просто осенние листья с глазами, которые слетели с каких-то особенных, умных деревьев.

А бабочки говорили, что гусеницы - это исчадия ада, или же что они - это жертвы химической обработки, или же что корм для птиц, специально развешанный юннатами на деревьях. А одна, занесенная ветром откуда-то издалека, уверяла, что гусеницы - это такие особые существа, из которых на востоке слагаются танки.

Вывод из сказанного напрашивается такой: прошлое, как и будущее, способно жить ни разу не прийдя в сознание.

На пути к сближению

Один человек всю жизнь ждал чего-то плохого, и никто вокруг уже в это не верил, но он в конце концов своего дождался. И радостный выбежал на улицу.

А другой человек всю жизнь ждал, когда же у этого первого человека случится хоть что-нибудь плохое. И, как только дождался, тоже на радостях не усидел и выбежал из дома.

И они оба бросились друг к другу и принялись обниматься, смеяться и даже кружиться, как дети, взявшись за руки.

Эта история подводит нас к заключению: сближает не горе и не радость, а одно только воплощение общей мечты.

Новые доказательства

Одна присказка возомнила себя поэмой и стала ходить по издательствам, пока наконец не встретила там одну резолюцию, которая возомнила себя эпитафией.

Этот случай еще раз указывает на то, что подобное излечивается подобным.

А одна непотребная частушка стала настолько знаменитой, что две повести и один роман, не сговариваясь, взяли ее себе в эпиграфы. А потом обвинили друг друга в плагиате, рассорились, при встрече бросали эту частушку друг другу вслед, но из текстов, опять же не сговариваясь, ее изъяли.