Опыты

Естественно, пока Марина З. была беременна и потом, после рождения ребенка, мы уже не могли встречаться с ней так часто, как того хотели, и это только усугубляло наше взаимное влечение друг к другу. Во время редких встреч я продолжал склонять Марину З. развестись с мужем, и, кажется, она сама уже начала осознавать, что рано или поздно этого не миновать. Но насколько Марина З. была права в вопросе отцовства своего ребенка, настолько, увы, был прав и я, когда говорил, что при наличии ребенка ей будет гораздо трудней решиться на развод, чем при отсутствии оного. Она, бедняжка, понимая неизбежность этого шага в принципе и не имея душевных сил совершить его в любой отдельно взятый конкретный момент, искала и находила разнообразные предлоги для отсрочки этого страшного дня. В конце концов, дабы прекратить эту пытку неопределенностью и не отравлять наших и без того коротких свиданий, мы решили не возвращаться пока к этому вопросу и предоставить все естественному течению событий. А чтобы наше решение не выглядело совсем малодушным, мы для очистки совести установили срок — пять лет, по истечении которых Марина З. взяла на себя обязательство развестись с Колей З.

Поэтому я, не предвидя в обозримом будущем изменения своего социального статуса и не имея привычки терять время даром, решил вступить в вышеописанный фиктивный брак с Верой М. и вступил. Кто же мог предположить, что так долго созревавший нарыв в отношениях Марины З. и ее супруга вскроется буквально через несколько месяцев после моего легкомысленного бракосочетания?

Короче говоря, в один прекрасный вечер в начале осени 1983 года Марина З., не дожидаясь назначенного срока, собралась с духом и объявила Коле З. и своей матери (назовем ее на всякий случай вымышленным именем Галина Егоровна Ю.) о своем твердом решении расстаться с мужем и соединить свою жизнь со мной.

Без сомнения, это заявление было в большой степени импульсивным и, может быть, отчасти даже неожиданным для самой Марины З. — а уж для меня оно тем более оказалось совершенным сюрпризом. Но как бы то ни было, читатель может легко себе представить, что после этого жизнь в доме Марины З. превратилась в сущий ад. Причем если Коля З. в тяжелые для него минуты повел себя вполне достойно и мужественно, то Галина Егоровна Ю., всей душой ненавидя меня еще с давних времен зарождения нашего романа с Мариной З. (кстати сказать, моя теща не разговаривает со мной и по сей день, хотя мы прожили с ее дочерью уже более 5 лет) и будучи искренне привязанной к Коле З., а еще больше — к его родителям, с которыми она успела так сдружиться, что буквально обрела у них второй дом, организовала и с блеском провела в целях моей дискредитации обширный цикл разнообразных мероприятий, разумно чередуя в его рамках проникновенные задушевные беседы с дикими скандалами и экономическими санкциями. Со всем пылом своей натуры и доходя порой до высоких степеней артистизма она живописала Марине З. как очевидную ущербность моего социального положения и национальной принадлежности, так и явную неприглядность моего морального облика и интеллектуальных способностей, ясно давая ей понять, насколько Коля З. превосходит меня по всем этим показателям. Однако Марина З., единожды решившись, оставалась непоколебимой, и в конце концов после невероятных по своему драматизму семейных сцен было окончательно решено, что она уходит ко мне.

Казалось бы, теперь Марина З. и Коля З. не должны были оставаться и дня под одной крышей, однако порой обстоятельства бывают сильнее нас, и прошло еще некоторое время, прежде чем мы с Мариной З. смогли соединиться не только декларативно, но и фактически. Причины этой крайне болезненно переживавшейся всеми нами задержки заключались в том, что нам с Мариной З. и ее сыном, которому к тому времени исполнилось уже два года, попросту негде было осуществить, так сказать, совместное проживание.