Опыт физической метафизики

Теперь я хочу двумя штрихами завершить тему закона законов, или вообще свойств исторических законов. Я говорил, во-первых, что то, что мы называем историческими законами, — это некоторые абстракции порядка не в гносеологическом, а в онтологическом смысле слова, что узлы сети, узлы ткани, - они сами упорядоченные объекты, порождающие, в свою очередь, структурацию, или структурированные упорядоченные явления. Здесь это именно не абстракция, а они как бы отвлечены от всего остального, то есть все остальное по отношению к ним не имеет значения, хотя и продолжается. Вспомните ту же самую вину и наказание, о которых я говорил. Если вина пережита и прошла через структуру, например, личностную, то существование личностной структуры есть закон порождения ряда соответствующих ей действий, которые связаны одно с другим независимо от того, что рядом в тот же самый момент происходят обычные психические явления, обозначаемые тем же словом «вина», тем же словом «раскаяние». Существование в законе есть какой-то удерживаемый момент: в нем человек должен стоять, выстоять, держаться в нем. А естественным образом он всегда выпадает вбок, направо или налево, в стихийные сцепления причин и действий, характеризующиеся особой повторяемостью. Вот что имеется в виду под «удерживаться в отвлечении», «удерживаться в абстракции». Но теперь мы понимаем, что отсюда вытекает одно свойство (и для чего я все это говорил) тел отсчета, или моллюсков отсчета, подтверждаемое опытом нашей жизни. В каком-то смысле то, что я называю телами отсчета, или моллюсками отсчета, есть абсолютные элементы нашей жизни. Только поэтому они и могут служить системой отсчета при анализе социальных и исторических явлений. Но время их существования минимально - это как бы какие-то абсолютные точки, которые мерцают, то есть зажигаются и снова гаснут, зажигаются и снова гаснут. Мы ведь на какие-то бесконечно малые моменты включены в жизнь этих порядков и держимся в их абстракции, то есть в их онтологической абстракции. Я уже неоднократно говорил, что мы или устаем, или не можем удержать внимания и так далее. Ведь общество в этом смысле тоже похоже на такой организм — на бесконечно малый, но мерцающий, повторяющий мгновения, поэтому сумма этих мгновений может создавать какую-то устойчивость. Общество и люди включены в многообразия, задаваемые телами отсчета, или моллюсками отсчета, и потом выключены, выпадают, то есть мы не можем представить некоторую действительную абсолютную систему отсчета, длящуюся и пребывающую в нашем реальном пространстве и времени и в нашем предметном языке. Такой единой универсальной системы отсчета по тем соображениям, которые мы уже приводили, не существует. Нет как одной единой системы отсчета, через которую могут быть протащены все явления и события мира, так же как нет одной экономической системы, одной рациональной системы общества и так далее. Я хочу напомнить этот метафизически очень важный пункт, он очень важен будет для моего довершения образа философа и того, что вообще философ может думать об истории общества, в какой позиции по от ношению к этому всему он может находиться и какое значение для него вообще имеет реальная история, реальное время, реальная культура и так далее.

Давайте в своей <...> собственной интуиции закрепим то, что не только существуют абсолютные элементы в виде систем отсчета, а они абсолютны потому, что они внутри мира. Это как бы знание мира изнутри в отличие от того знания, которое мы получаем во внешнем взгляде, с одной стороны, а с другой стороны. получаем, разбивая действующих агентов и разбивая систему, связывающую этих агентов, согласно произвольным единицам рационального действия. И второе, что я хотел сказать, касается существования некоторой еще одной возможности, или условия, лишь при котором мы можем формулировать какие-либо законы. Этим условием (я частично уже называл, сейчас хочу напомнить) является однородность рассматриваемых явлений, получаемая лишь при тех абстракциях, которые я вводил. Откуда появляется однородность, то есть то, что мы можем выделить какое-то явление, содержание, которое является однородным для тысяч и даже миллионов различающихся агентов действия, эмпирически различающихся состояний людей, их стремлений, возможностей действия и так далее? А мы должны делать применения к обществу, потому что или мы пользуемся применительно к обществу весьма плодотворными статистическими закономерностями, то есть применяем закон больших чисел к наблюдению социальных явлений и развиваем социальную, фактически математическую тем самым статистику, или в социальных, исторических теориях более содержательного типа мы должны иметь возможность собирать в какие-то однородные единицы эмпирически неохватываемое множество различий. Эти единицы я охарактеризовал со стороны естественности, а сейчас хочу характеризовать со стороны однородности.