Опыт физической метафизики

Теперь я хочу обратить внимание еще на одно, совершенно мне необходимое свойство структур, к которому в прошлый раз я вышел к концу беседы. Это то, что я называл вещественным элементом структур, говоря об артефактах. Я хочу сейчас это напомнить, так как это понадобится, чтобы ввести одну из исходных абстракций в области социального мышления. Фактически я хотел выразить следующую мысль, описать следующее очень интересное явление. Говоря об артефактах как о таких образованиях, которые содержат и нас внутри себя, то есть являются горизонтом, внутри которого живут наши ожидания, способности вообразить возможность чего-то и так далее, я хотел фактически провести мысль, что существование таких вещественных образований, образований искусственного происхождения является по отношению к нам одновременно конструктивным, производящим в насте возможности и состояния, которые естественным ходом нашего психического устройства не производились бы и не имели бы места. В этом смысле артефакты являются органами нашей жизни, то есть в том же самом смысле, в каком у нас есть природой данные органы: глаз есть орган, посредством которого осуществляется, воспроизводится часть нашей жизни, а именно зрение, и так далее. Но у нас есть и искусственные органы жизни.

Когда мы смотрим на человеческое занятие, то безусловно в наших глазах возникает майя, или иллюзия, укрепляемая также и разделением труда. Для нас, например, философский текст - это некоторое сочетание слов на листе бумаги и многих бумаг под переплетом, которое сотворено специально и профессионально к этому приставленным человеком. Есть писцы, они пишут, художники рисуют картины, поэты сочиняют поэзию, и так далее. Короче говоря, я хочу сказать, что все эти вещи представляются нам добавлением к жизни, рожденными просто сложностью общественной жизни или фактом, что в мире есть люди, занимающиеся разными вещами: вот артисты украшают нашу жизнь, философы одухотворяют ее самим фактом своего присутствия или фактом писания книг, и так далее. А я хочу сказать, что искусство, философия и так далее являются не добавками к нашей в остальном прагматической жизни, а органами производства и воспроизводства нашей жизни, той жизни, в которой мы живем.

У Маркса есть очень хорошая формула, она была и у раннего Маркса, и у позднего повторяется. Он, увлеченный одним из блестящих естественнонаучных опытов того времени, а именно дарвиновской теорией, пытался перенести в социальное мышление то, что, ему казалось, он уловил у Дарвина, а именно (кроме теории эволюции с ее законами) сам способ рассмотрения процесса жизни животных, при котором особое внимание обращается на органы животных, то есть на их |(животных)| действенное появление через органы, посредством которых определяется и воспроизводится сама жизнь животных. И в этом смысле он говорил, что органы животных есть технология животной жизни. Так вот Маркс полагал, что можно построить технологию социальной жизни, обращая внимание на реальное материальное производство не просто как на нечто служащее удовлетворению потребностей — он рассматривал его как органы производства и воспроизводства человеческой жизни, то есть предполагая возможность написания технологии социальной жизни. Это очень интересная и глубокая идея.