Опылители Эдема

Бомба замедленного действия не взорвалась, но она продолжает тикать. Это не психоз, — потому что явное проявление действия места не имело, но здесь, — он показал пальцем на Халдейна, — сидит вполне зрелый Синдром Фэрвезера. Департамент Психологии можно поздравить с его выявлением.

Он отвернулся от Халдейна и обратился к судье:

— Внешне ответчик располагал к себе, был чистосердечен, говорил убедительно; не обладай я натренированностью, которую дал мне мой департамент, этот социопсихический гений скитался бы по солнечной системе, не подвергнувшись надлежащей проверке. Мое первое подозрение вызвал один его чисто реактивный жест, на который другие не обратили внимания, его привычка с размаху колотить кулаком по раскрытой ладони, указывающая на сублимированную агрессивность.

Пусть мое заявление от имени департамента будет присовокуплено к протоколу суда.

Как только судья провозгласил:

— Секретарь, присовокупите. — И победоносный Глендис отправился на свое место рядом с остальными присяжными, Халдейн повернулся к Флексону:

— Вопрос, советник. Если Фэрвезер такой пария, почему ему позволили создавать Папу?

— Синдром назван не по имени математика, — сказал Флексон. — Это название он унаследовал от его сына, Фэрвезера И.

— Кем был Фэрвезер II?

— Революционером с безумным взором, который организовал армию из диссидентов-профессионалов и пролов, чтобы сокрушить государство. Можете себе представить, что за деятель это был! Прежде чем вас сцапали, вы заполучили всего лишь девушку и одного глупого адвоката.

— Я никогда не читал об этом в исторических книгах.

— Вы думаете, государство стало бы публиковать руководство для революционеров? Единственные люди, которым это известно, те, кто стоит на страже, противостоя этому, люди вроде адвокатов, социологов, психологов… некоторых то есть адвокатов!

На этом деле с Флексонами покончено. Синдром фэрвезера не защищают, о нем рапортуют! — он опустил голову на руки. — Девяносто девять процентов адвокатов проходят свой жизненный путь, даже не слыхав о нем, а я столкнулся с ним на своем пятом говорении.

Какой-то участок мозга Халдейна симпатизировал этому находившемуся подле него жалкому человеку, но любопытство отвлекало его внимание не только от Флексона, но и от собственной персоны, и он спросил:

— Что сталось с армией?

— Была разгромлена! Отец Фэрвезера дознался и донес в полицию. Они ждали, пока он начнет. Восставшие на неделю захватили Москву, взорвали несколько энергетических станций в Америке, разграбили Буэнос-Айрес, но со всем этим было покончено в считанные дни.

— От этого осталась только одна хорошая вещь. Личность Фэрвезера, до того, как его увезли на Тартар, была подвергнута анализу, так что государство всегда под охраной, поскольку каждый… кроме то есть меня.

Голос судебного пристава оборвал размышления Халдейна:

— Поднимется ли ответчик?

Халдейн встал.

Судья Малак наклонился вперед и с любопытством изучал Халдейна, как если бы хотел запечатлеть в своем мозгу черты лица того, кто обладает ужасным синдромом.

Когда судья заговорил, он выглядел беспристрастным:

— Ввиду полученных судом данных, Халдейн IV, его решение обязательно будет вынесено не в вашу пользу. Однако я откладываю вынесение приговора, чтобы дать вам время для апелляции, до 2 часов пополудни завтрашнего дня и оставляю вас на попечение Церкви, пусть Господь Бог отнесется по справедливости к вашему заявлению о снисхождении.

Халдейн сел, а вокруг него уже поднималось шарканье ног покидающих зал зрителей, гасли лампочки телекамер, и его обступили дежурные чиновники. Повернувшись к сидевшему с одеревенелым лицом Флексону, он спросил;

— Что это за суд, к которому мы апеллируем?

Флексон поднялся, сунул под мышку свою складную папку и сказал:

— Это не мы. Это вы, хотя Небу известно, что это и мой последний шанс. И вы апеллируете не к суду. Вы апеллируете прямо к Господу Богу.

Он повернулся и пошел без обычного для него проворства, и Халдейн с грустью следил за исчезающей в толпе спиной первого и последнего из династии Флексонов.

Франц, как он заметил, уже был у самого выхода. Он успевал к первому забегу в Бей-Медоуз.

Глава одиннадцатая

Развернувшись по широкой дуге над Бишопом и западной кромкой гор Иньо и совершив замысловатый вираж, они приближались к Маунт-Уайтни с юго-востока, почти под прямым углом спланировав в Долину Смерти, расстилавшуюся теперь под ними в массиве Сьерр.

Сидя в переднем кресле самолета между отцом Келли и дежурным чиновником, Халдейн внимательно вглядывался в стену гранита перед собой, покрытую растительностью по берегам ручейков, сбегавших со снежных полей Ледниковые отложения Панаминта и дюны Долины Смерти, лежавшие под ними, очерчивали заброшенный проход к Божьему Граду.

— Это здесь, — прошептал священник в благоговейном страхе.

Халдейн разделял его чувства. Они скользили достаточно низко и были уже совсем близко, чтобы ощутить громадность горы, на которую взгромоздился собор, ставший обителью машины, которую люди называли Папой.