Я прошёл вперёд и тут, словно ощутив спиной угрозу, нырнул под прикрытие трубы. Пуля отскочила от чугунной трубы и противно зазвенела почти перед моим ухом.
Я влез в трубу и стал ползти сквозь неё. Я слышал звук дождя, падающего на трубу, и упрямо полз вперёд. Вылезая с другой стороны, я старался не приподниматься над трубой: снайпер явно следил за трубой. Перекатившись к разлапистой металлической конструкцией, я вновь услыхал выстрел. За этой конструкцией я, наконец, сумел разглядеть позицию снайпера, а также его самого. Это был солдат в поношенной форме рядового, водящий из стороны в сторону «трёхлинейкой» с оптическим прицелом. Он был не настолько уж и метким. Теперь он водил прицеломв том месте, где я был несколько секунд назад.
Я обернулся. Выход находился в пятидесяти метрах от меня, но, к сожалению, до него была ровная площадка без каких-либо конструкцией. Соваться на открытое пространство было самоубийством. Оставаться на месте – тоже не резон. Я раздумывал, а затем кое-что вспомнил, подсчитав количество выстрелов.
Я высунул голову из своего укрытия и тут же спрятался. Пуля пронзила трубу в том месте, где секунду назад была моя голова.
Выскочив из укрытия,я бросился вперёд так быстрее, насколько мне позволяла раненая нога. На ходу вскинул ствол ТТ, прицелился в снайпера, который тем временем возился со своей винтовкой, и нажал на курок. Три оставшиеся пули высекли землю под ногами у снайпера, четвёртая прошла совсем рядом. Боль сковала моё тело, и я рухнул совсем близко от зоны поражения. Сжимая пустой пистолет, я в отчаянии попятился назад.
Снайпер зарядил «трёхлинейку» и спрыгнул на гору металлических конструкций, чтобы лучше меня видеть и пустить, наконец, пулю мне между глаз. Раздался ужасный скрежет, и гора металла, на которую спрыгнул снайпер, стала рассыпаться. Снайпер свалился вниз, к моим ногам, выронив винтовку.
Быстро поднявшись на ноги, я подхватил «трёхлинейку», упавшую в нескольких метрах от снайпера и, подскочив к противнику, стал молотить его прикладом. Ударив изо всех сил несколько раз его по затылку, я осознал, что мне вновь удалось избежать смерти.
Нагнувшись, я обыскал снайпера. Из-за пояса вытащил пистолет Токарева, в кармане обнаружил ещё одну пачку патронов к Мосинке с держателем. Из пистолета я вытащил магазин, зарядил им свой, отвёл затвор. Щелчок!
16. Каньон
Дождь усиливался. Дул сильный ветер. Передо мной была огромная панорама гор, которую я ранее никогда не видел с этой стороны. Как выяснилось, в склонах гор были спрятаны многочисленные помещения и объекты. Излучатель возвышался чуть поодаль. Он выглядел как неподвижная тёмная стела, посвящённая победе наших на фронте. Большая звезда на конце выглядела зловеще. Сверкнула вспышка грома, и Излучатель засветился каким-то необычным, пугающим оттенком.
Холодный воздух трепал меня. Едва волоча за собой ногу, я вытащил из-за спины снайперскую винтовку, смахнул с прицела дождевую воду и начал медленно идти по горной тропинке. На одном из склонов я заметил что-то и приложил винтовку к плечу. В оптический прицеля увидел солдата, одиноко стоящего на выступе скалы. В руках у него была такая же, каки у меня снайперская винтовка.
К сожалению, я прежде никогда не стрелял из снайперской винтовки. В моём взводе было двое ребят, которые неплохо управлялись с Мосинками. Стрелять из винтовки с оптикой – это целая наука, которой обучают в снайперских школах. Тем не менее, мне стоило попытаться. До моей цели было около четырехсот метров. Кроме того, хорошо, что я был ниже солдата, иначе он точно бы меня заметил и снял бы сразу же.