Опустошенная

— Если бы у тебя была книга, которая содержала в себе все вселенское зло и в которой объяснялось, как с ним работать, ты бы рассказала магам о ее местонахождении? Ты бы позволила хранить его Ордену, людям, которые попытаются использовать книгу? Они помогли выбрать хранителей, но маги — последние, кто должен владеть ей.

Позиция ясна. Итак, обобщая, у Ордена не было Малефиция. Он в целости и сохранности находился в Доме Кадогана.

По крайней мере, должен был находиться.

Но если в городе сейчас действовала магия, которая размыла границы между добром и злом и которая должна была их воссоединить, может он не был в такой уж безопасности…

— И как его хранители, — тихо заговорила я, — где мы держим Малефиций?

— Ты же знаешь, что мне не следует тебе говорить. Но учитывая, что происходит… — он умолк, и я подумала, что он не расколется. Но затем библиотекарь сказал слова, которые изменили все. — Малефиций держат в хранилище Дома.

В связи с этими новостями, Келли позвала в ОперОтдел Люка с Маликом. К сожалению, Фрэнк преследовал их по пятам. Линдси вновь закрыла дверь в Оперативный Отдел.

— Что происходит, Келли? — спросил Малик.

Она посмотрела на меня.

— Лучше пусть скажет Мерит, — сказала она, и предоставила мне слово.

Когда она кивнула, я заговорила.

— Нам известно, что Дом Кадогана — текущий хранитель Малефиция — книги, в которую заключено зло.

Комната погрузилась в тишину.

Фрэнк немного разбушевался по поводу магии и секретов, но я, не отрываясь, смотрела на Малика. Я зрительно зафиксировала тот момент, когда он решил рассказать правду.

— Мы хранители, — согласился Малик, жестом заставляя Фрэнка помолчать. — Он всегда тайно переходит от одного стража к другому. Раньше он хранился в Доме МакДональда. Теперь у нас.

— И он находиться в хранилище? — спросила я.

Малик кивнул.

— Думаю, нам нужно туда наведаться.

— Потому что? — спросил Малик.

— Как я понимаю то, что мы наблюдаем, является отражением дисбаланса между добром и злом, — объяснила я. — Добро и зло раньше были едины. Мир, каким мы его знаем сегодня, существует только потому, что добро и зло отделили друг от друга. В мире действуют правила только до тех пор, пока они остаются в равновесии, две равные по силе противоположности.

— И когда нарушается равновесие, — сказал Люк, — природа выходит из себя. Земля. Воздух. Вода.

— Именно, — кивнула я. — В Малефицие говорится о разделении добра и зла, и приводятся заклинания, для выполнения которых, требуется нарушить границу между добром и злом. Соединить светлую и темную магию.

— Так ты считаешь, что раз мир разваливается, значит, кто-то использует Малефиций, — сказал Люк. — Интересное предположение, Мерит, да только с тех пор, как Тейт запретил людям появляться в Домах, здесь никого не было кроме мистера Кабота и вампиров Кадогана. А мы можем использовать его только что в качестве эффективного пресс-папье.

В какой-то момент я подумала, что он был прав, однако внезапно желудок сжался от страха, и я не смогла дышать. Я осознала, что Люк был не прав. Абсолютно не прав.

— Мерит? — спросил он. — С тобой все в порядке?

Я оглядела комнату. У меня голова пошла кругом от ужасающих вариантов.

— В Доме был еще кое-кто.

Все взоры обратились ко мне.

— Мерит? — спросил Малик.

Я едва смогла заставить себя сказать это.

— Всю неделю после смерти Этана здесь жила Мэллори. Ей разрешили остаться со мной в моей комнате.

Снова тишина.

— Мерит, — сказал Люк. — Мэллори ничего бы не взяла Дома.

Не взяла бы?

Я подумала о наших с ней разговорах на прошлой неделе: о том, что я видела и о том, что именно мы обсуждали. О ее потрескавшихся, трясущихся руках. О том, что она не могла смотреть в глаза. О ее раздражительности и положительном отношении к темной магии.

Как я могла быть такой глупой? Такой наивной?

Я было открыла рот, однако замерла, задумавшись над последствиями своих слов. И если я была права, то наши отношения с Мэллори никогда не будут прежними.

Только если я была права, наши с ней отношения уже как два месяца не были таковыми.

— Думаю, она изменилась под влиянием магии. И чтобы она ни делала во время этих экзаменов и во время своего обучения, это также ее изменило, — приведя доводы, я приступила к самой убийственной части. — Когда я заехала к ней в гости на этой неделе, она внимательно изучала книгу.

— Маг с книгой? — сухо спросил Фрэнк. — Как удивительно.

На этот раз Малик не стал сдерживаться и закатил глаза.

— Как она выглядела?

— Большая, — я закрыла свои глаза, мысленно переносясь к столу в подвале Мэллори. — Красная обложка, — сказала я, — с золотым символом.

Малик потер виски рукой, как будто я подтвердила его худшие опасения, и вытащил из-под рубашки квадратный ключ на металлической цепочке.

— Господи, надеюсь, ты ошибаешься, — сказал он, — Но одна надежда нас не спасет. Нужно смотреть проблемам в лицо. Пошли в хранилище.

— Это беспрецедентный случай, — заговорил Фрэнк, — и крайне неподобающий поступок. Там находится прах Мастера вампиров. Вы не откроете хранилище Дома.

Малик пронзил его взглядом.