В нескольких верстах от Пафнутьев-Боровского монастыря, на краю поля, сбегающего по широкому холму к заболоченной отчасти речке, за которой густою зеленой стеной стоял лес, расположились две длинные улицы села Бобыли, существовавшего здесь с незапамятных времен. Это было типичное русское село с бревенчатыми избами, огородами, садами, в которых находились и ульи, с амбарами и ригами на задворках. В середине села возвышался старинный белокаменный храм Святителя Николая с двумя приделами – во имя великомучеников Никиты и Георгия Победоносца. Служба в нем совершалась по воскресным дням и в двунадесятые праздники, в прочее время причт – и священник, и диакон, и псаломщик, – как простые крестьяне, занимались сельским хозяйством, совершая обычный деревенский круг работ. Они пахали свои наделы, сеяли и потом убирали хлеб, косили траву на сено для своей скотины, заготавливали на зиму дрова – всех работ, впрочем, не перечислишь.
В храме этого села в начале XIX века служил диакон Моисей Петрович Копьёв. Раньше, то есть несколько лет тому назад, не окончив по каким-то причинам семинарии, он стал псаломщиком в церкви соседнего села Мокрого. Там и женился; жена его, Анна Сергеевна, была дочерью здешнего священника. Оба они были люди истинно русские – благочестивые и трудолюбивые, а что еще весьма характерно – милостивые. Поселившись в селе Бобыли, они неустанным трудом достигли некоторого благосостояния и с большой любовью помогали бедным, привечали странников, монахов, жертвовали и на храм.
6 марта 1824 года у них родился сын, которого назвали Алексеем, в честь святого Алексия, человека Божия. В последующие годы в семье появилось еще пять дочерей, почти погодков. Несмотря на свою крайнюю занятость, супруги Копьёвы бывали на богомолье в монастырях – в Пафнутьев-Боровском, в Калужском Лаврентьевском и в Оптиной Пустыни. К последней у них было особенное чувство – оно и немудрено, ведь это было время, когда в Иоанно-Предтеченском Скиту жил старец отец Леонид (в схиме Лев), которого крестьяне, посещавшие его в великом множестве, называли не иначе как отцом родным. Старших детей супруги брали с собой на богомолье, а с младшими дома оставалась бабушка, родительница Анны Сергеевны, жившая с ними.
Кто не знает, какое большое значение имеет в жизни человека его детство – младенческие и отроческие годы, время хотя по большей части и безмятежное, но полное скрытой работы ума и души под действием Божией благодати? Все ростки – и добрые и злые – появляются в это время, из многого множества разных впечатлений складывается постепенно нечто единое, то есть уже личность с ее характером, и при содействии Ангела Хранителя старается утвердиться в добре душа. Супруги Копьёвы были весьма внимательны ко всем движениям в душе их первенца, а они – движения эти – бывали и недобрыми. Вот он ударил прутом бабушку. За что же? А за то, как он сам и пролепетал, что она не давала ему возить по комнатам стулья, зацепив их один за другой. Бывали и другие проступки, так что матери приходилось его иногда и посечь.
Справедливости ради надо сказать, что проступки эти бывали редки. Маленький Алеша, которого родные звали Лешенькой, рос в доме, где никто не повышал голоса и уж тем более не ругался, где все друг ко другу относились с искренней любовью. Здесь часто звучала молитва, а у икон в красном углу постоянно светился огонек лампадки. Алешу еще совсем маленьким носили в храм причащать Святых Христовых Тайн. А потом, когда он подрос его стали будить при звуках церковного благовеста. Мать умывала его, одевала в чистую рубашонку с подпояской и еще сонного вела в храм. Там он чинно стоял возле нее, крестясь и кланяясь вместе со взрослыми. Ему нравилось клиросное пение, он хорошо запоминал песнопения, слух у него был верный. Но ни читать, ни петь в церкви тогда, отроком, он не смог – слишком слабый у него был голосок.
Но дома он все же пел. Когда стали подрастать сестры, он даже начал их учить церковному пению, чему родители были очень рады. Отец нередко брал его с собой в поле – и на пахоту, и на сенокос, и на уборку хлеба. Понемножку он помогал отцу, но больше все же собирал ягоды на опушке леса, лежал на травке, глядя на плывущие в голубом небе облака, слушая веселое пение зяблика, далекий голос кукушки. Уже с этого времени зародилась в его сердце любовь к природе, к прекрасному Божьему творению. А возле дома был у них сад с яблонями, вишнями, крыжовником, а в саду стояло несколько ульев. Алеша не боялся пчел и любил смотреть, как работает возле ульев отец. Новый мед освящался на праздник Изнесения Честных Древ Креста Господня – он появлялся на столе и каким же казался вкусным, душистым!