Оптимисты

Рыба уже остыла. Клэр сообщила, что начинает очищать кожу. Клем присел к столу. Книги, ручки, карандаши были аккуратно разложены. Рядом лежала репродукция картины Жерико «Плот „Медузы“», которую она почему-то так и не собралась повесить на стену. Он включил лампу. Клем еще не забыл прочитанное об этой картине в ее книге в Данди — части тел в студии, скандал во время первой выставки (один из критиков, поспешив домой, обозвал картину полотном для стервятников, пиром стервятников). Подрегулировав шарнирный кронштейн лампы, он приблизил свет к репродукции. Разбивший «Медузу» шторм уже закончился, хотя море все еще было бурным, и плот накрыла высокая волна. Им удалось соорудить подобие мачты с веревочными растяжками и напруженным от ветра лоскутом паруса цвета запекшейся крови. На переднем плане седовласый курчавый мужчина с бородой философа и укрытой от солнца платком головой сидел, обхватив руками лежащий у него на коленях труп юноши; ноги мальчика опустились в тянущуюся за плотом пену. На бревнах, кто вверх, кто вниз лицом, лежали, как поваленные статуи, другие тела. Из выживших только старик был повернут лицом к публике (гулявшим по салону дамам и господам). Другие — Клем насчитал двенадцать человек — сплелись в безумную пирамиду на правом краю картины, спинами и руками тянулись наверх, к мускулистому, до пояса голому чернокожему моряку, который, поднявшись на плечах товарищей, сигналил рубашкой замеченному на далеком горизонте кораблю.

Как поразительно схвачен решающий момент жизни и смерти, хотя на репродукции Клэр — некачественной цветной ксерокопии — другой корабль, если он и был, казался всего лишь черным мазком над гребнями волн. Хорошо ли держали на нем дозорную вахту? Только самому острому зрению было под силу заметить крохотный плот на таком расстоянии. Голос, конечно, не долетит. А если кто-нибудь и заметит, скажем, в подзорную трубу, по-цирковому балансирующую пирамиду из человеческих тел, захочет ли капитан сменить курс ради жмущейся на досках кучки чужаков, за которыми нужно будет ухаживать, могущих, вдобавок, оказаться заразными? На таком расстоянии бедственное положение выглядит почти нелепым и может пробудить столько же презрения, сколько и жалости. И разве трудно, когда ты отдален от страдальцев милями яростно кипящих волн, защелкнуть подзорную трубу, возблагодарить Бога, что с тобой такого не случилось, и направиться дальше по курсу?

— Клэр, — спросил Клем, подходя к арке и заглядывая сквозь нее на кухню, где она продолжала трудиться, — а этих людей на плоту в конце концов подобрали?

Она сняла с бока лосося кусок тонкой как шелк кожи, затем, с ножом в руках, повернулась к нему.

— Сама картина — огромная, почти пять метров в высоту, — сказала она. — Когда я жила в Париже, я два-три раза в неделю ходила в Лувр смотреть на нее. Если смотреть долго, волны начинают двигаться. Это шедевр.

— Мертвецы не очень-то натуральные, — возразил он.

— Это тебе не фотография, — сказала она, — Во времена Жерико к мертвым еще проявляли почтение. — Она улыбнулась и опять принялась за работу (розовая, влажная мякоть лосося уже матово блестела). — Их кто-то заметил, — договорила она через плечо, — Двое из них потом написали книгу. «Naufrage de la Frégate la Médusé»[48]

Рано утром в субботу она пришла в его спальню, потрясла, чтобы разбудить, за ноги и велела взглянуть в окно. За исключением нескольких белых облаков, южная часть неба была ослепительно синей. На стене комнаты уже появился теплый солнечный квадрат.

— Сегодня нам придется побегать, — потирая рукой лицо, сказал он, — Не забудь принять свои штуки.

— Можешь проследить, если хочешь, — поддразнивая его, ответила она кокетливым тоном.

В гостиной Клэр передала ему нераспечатанный циркулярный конверт «жильцам», на задней стороне которого был список «что нам нужно». Выпив чашку чая, он поехал к Лоре. Входная дверь была заперта, пришлось постучать в кухонное окно. Кеннет впустил его, а потом помог донести вещи до машины. Когда он выбирал скатерть в ящике под кухонным столом, появилась Лора в халате, с сеточкой на голове — он и понятия не имел, что кто-то до сих пор носит такие сеточки.

— Опять приехал грабить, — сказал он.

— Забирайте, забирайте хоть все, пожалуйста, — ответила она, — Я только и мечтаю, чтоб вы остались подольше.

— Мы остаемся, — сказал Клем, — По крайней мере, пока.

— Как она сегодня?

— Немного возбуждена.

— А ты как?

— Беспокоюсь.

Он поинтересовался, как Лора поладила с матерью Рэя.

— В момент, — сообщила она, вытаскивая из хлебницы лепешку и опуская ее в тостер.

Клем забрал Кеннета с собой на дачу. С пятой попытки им удалось протащить обеденный стол через заднюю дверь в сад. Грунт все еще был мягкий от дождя, но солнце припекало, и ко времени появления гостей земля должна была достаточно просохнуть. Он накрыл стол, потом в качестве украшения разложил на скатерти десяток виноградных листьев. На кухне ожидали своей очереди салаты и соусы, нарезанные на ломтики лимоны; лосось пристроился в холодильнике между листами фольги.