Оптимисты

Рано утром в понедельник, едва забрезжило, приехали трубочисты — пожилой мужчина с забитыми угольной пылью легкими и сонный, нелюбопытный мальчик. Мальчик нес инструменты — огромный, похожий на слона Макса Эрнста пылесос[43]. Хотя ночи стояли теплые и холодов еще не ждали несколько недель, по вечерам Клэр куталась в свитера и кофты, и струйки тепла от электрообогревателя, похоже, помогали мало; им явно пошел бы на пользу дополнительный источник тепла и света (да и то сказать, живой огонь спасал человечество от страха тьмы двести с лишком тысяч лет). Обращаясь к Клэр, мужчина назвал ее «миссис Гласс». Клем налил ему чаю; не давая кипятку остыть, он начал пить, с шумом втягивая жидкость сжатыми в трубочку губами, потом закашлялся и сплюнул в носовой платок. Отвечая на незаданный, подразумеваемый вопрос, он сообщил, что ни разу не находил спрятанных в дымоходах сокровищ.

— Только сажа да мертвые птицы. Остальное — сплошная брехня.

Еще с тех времен, когда деревню окружали шахты, на улице осталась лавка угольщика. Позднее, тем же утром, Клем купил у него двадцатикилограммовый мешок угля и, как спящего ребенка, принес его на руках домой. При первой попытке затопить в сумерках камин комната наполнилась клубами воняющего бензином дыма, но спустя час, после усердного раздувания и махания газетой, потратив уйму спичек и еще несколько спиртовых кубиков, ему удалось разжечь маленький огонек, и от углей пошло ровное тепло. Клэр пододвинула стул поближе и протянула к огню руки.

— Спасибо, — сказала она и допоздна сидела, глядя, как рассыпается искрами и сгорает в золу уголь; иногда она называла цвет огня. Медный, фиолетовый, зеленоватый. Багровый, яично-желтый. Пурпурный.

Когда пришло время спать, они опять читали путеводитель. Во вторник была поездка в Сорренто. В среду — Калабрия. В четверг они прибыли на северное побережье Сицилии. Ночью она спала по десять, иногда двенадцать часов, и еще устраивалась соснуть на пару часов после обеда. Трудно было поверить, что можно столько спать, но, видимо, ей это было необходимо. Наверное, это и был «обильный отдых», о котором говорила Лора, необходимый, чтобы улеглось колебание элементарного химического баланса и наступил поворот к выздоровлению.

Во время посещения больницы в пятницу Клема, вопреки его надежде, не пригласили в кабинет доктора Кроули. Пришлось посидеть с недужными местными жителями, листая помятые журналы. Он обратил внимание на то, что выходящие после приема пациенты стараются не встречаться глазами с ожидающими собратьями, словно пытаясь поскорее забыть недавнее вынужденное соседство и неприятный факт того, что, заболев, тело неизбежно становится предметом обозрения посторонних.

Клэр вышла, когда он перечитывал в дальнем конце приемной памятки о здоровом образе жизни.

— Ну что? — спросил он.

— Тяжко, — уронила она, но, когда позже, по дороге домой, она предложила помочь ему с обедом (может, по совету Кроули?), он понял, что «тяжко» здесь — не просто усталость и недуг, но еще и что-то нужное.

— Я нашел в огороде кустик шалфея, — сказал он, — Можно приготовить макароны с перцем, маслом и листьями шалфея. Хочешь?

— Да, — сказала она. — Я проголодалась.

Придя домой, она прилегла отдохнуть в спальне, потом спустилась вниз и начала хлопотать на кухне.

— Джейн была мной довольна, — сказала она, раздавливая рукояткой ножа чесночную дольку.

— Джейн?

— Ее так зовут. Джейн Кроули.

— Она права.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно.

— Ты думаешь, что я сильно поправилась, но ты не видел меня вначале. Какая я тогда была.

— Угу.

— Тогда со мной была только Фиона. Тебе она не нравится, но она единственная помогла мне тогда.

— Я ей очень благодарен за это.

— У тебя тогда была работа.

— Работа, да.

— Я сказала Джейн, что ты купил глазные капли.

— А она что?

— А что она должна была?

Он пожал плечами.

— Ну, может, похвалила и меня тоже.

За ужином он упомянул Фрэнки и Рэя.

— В следующую пятницу они опять приедут, — сказал он.

— Я знаю.

— Я сказал, что съезжу с Рэем в Бат в субботу, после того, как они сходят к священнику. Помогу ему выбрать свадебный костюм. А ты, может, с Фрэнки побудешь?

— Вы так договорились? — спросила она.

— Вы можете съездить куда-нибудь женской компанией, — предложил он.

— В Бат?

— В Бат или Фромм. Фрэнки спрашивала, не хочешь ли ты сходить в парикмахерскую. Там есть одна, куда Лора ходит. «Донателло».

— Это Фрэнки предложила?

— Ты не хочешь постричься?

— Если ты думаешь, что стоит, я постригусь.

— Как хочешь, — сказал он. — Это не так важно.

Он опасался, что нарушил хрупкое вечернее настроение, но после ужина они, усевшись вдвоем у камина, слушали радио: кинообозрение, программу воскресных спортивных состязаний, потом комедийную викторину. Клэр прыснула, и звук ее смеха поразил их обоих. Этим вечером он, как и прежде, старался уберечь ее от новостей — тревожных событий в мрачном сопровождении комментариев и мнений. Одновременно он берег и себя, легко воображая материал, глухим эхом вторящий кровавой неразберихе, поучаствовать в которой приглашал его Тоби Роуз.