Опрометчивый шаг

Она хотела его, когда ей было шестнадцать лет. Но тогда она не понимала, что под этим скрывается. В двадцать семь, после ряда увлечений и замужества, она полагала, что готова ко всему. Но того, что случилось сегодня, она никак не предвидела. Химия новых, неожиданных ощущений захватила их обоих. Ни один мужчина раньше не пробуждал в ней столь сильного желания быть вместе. Ни один мужчина не мог заставить ее просить сделать то, чем занимаются в постели мужчина и женщина. Никому не удавалось вынудить ее так стонать и кричать от вожделения. Никому не удавалось вызвать в ней такую огромную, всепоглощающую страсть. Он был воплощенная нежность и щедрость, сильный и властный, он взял у нее все, что она могла дать. И она охотно отдала ему все, что могла отдать — и физически, и духовно.

Что же такого произошло между ними?

Это было выше ее понимания, но вместе с тем она отдавала себе отчет, что происшедшее грозит разрушить хрупкое основание ее жизни, которое ей с таким трудом удалось построить.

Вдруг, прерывая ход ее мыслей, зазвонил телефон.

Она взяла трубку:

— Алло?

— Привет, Принцесса.

Она подумала о нем, и он тут же ей позвонил. Их словно связывала мысленная связь. Внутри все сжалось в сладостном томлении, но тут же в сознании прозвенел тревожный звонок, напугавший ее. Всего несколько дней назад она была совершенно свободна и независима. Меньше всего она предполагала вступать в новые интимные отношения. Подобные отношения грозили окончательно подавить в ней останки собственного «я», погасить стремление добиться чего-нибудь. До тех пор, пока она не поймет, кто она, Фейт не могла позволить, чтобы мужчина снова взял над ней верх.

— По-моему, я сказал «привет», — раздался в трубке сексуальный и возбуждающий голос Итана.

С трудом проглотив комок, она ответила:

— Привет. Как Тесс?

Фейт ухватилась за эту безопасную тему.

Итан простонал.

— Тесс — это Тесс. Пока она ни словом не обмолвилась о том, нравится ей новая комната или нет. Она дуется и молчит. — В его голосе послышалось легкое раздражение. — Впрочем, я позвонил не для того, чтобы разговаривать о ней.

— Да? — В горле Фейт внезапно пересохло. — И ради чего ты позвонил? О чем тебе хочется поговорить?

«Скажи, о мебели, об оформлении дома, да мало ли о чем еще можно поговорить», — замелькало в голове Фейт.

— Гм, как будто не догадываешься? — усмехнулся он.

От одних этих слов ее бросило в жар.

— Прежде чем ты скажешь «только не о нас», — в сознании Фейт опять мелькнула мысль, что он читает ее мысли, — позволь мне заверить тебя, именно об этом.

Его бархатный, сладкий голос был столь же осязаем, сколь и кленовый сироп Розалиты, которым она поливала пирожные. Стоило лишь раз попробовать эти пирожные, чтобы навсегда полюбить их вкус.

— Итан…

— Не волнуйся. Я же не прошу заверений в постоянной верности. Я даже не заикаюсь о продолжении этих ужасных отношений. Я лишь хочу заметить, что бессмысленно обманывать себя, уверяя, что ничего особенного не произошло. Хотя на самом деле то, что произошло, было чертовски здорово.

Все верно. Фейт охватила страсть. У нее даже задрожали колени.

Он прав. Что бы это ни было, это было слишком прекрасно. Нельзя это отрицать. Но они взрослые, поэтому могут спокойно удовлетворить свои желания, а потом разбежаться в разные стороны.

— Я знаю, ты меня слушаешь. Я слышу твое дыхание.

Она сжала трубку.

— Да, я здесь.

Но ведь она — взрослый человек, напомнила себе Фейт. Незачем кривить душой.

— Ты прав, — призналась она. — Все было замечательно.

— Вот и хорошо, — внезапно у него от волнения сел голос.

— Да, хорошо, — согласилась она.

— Спокойной ночи, Принцесса.

— Спокойной ночи, — с трудом отозвалась она, у нее перехватило дыхание.

Он предложил ей то, что она могла принять без страха. Она должна была чувствовать себя прекрасно. Но почему ее грызла непонятная пустота и мучило одиночество?

На следующее утро Фейт проснулась с твердым намерением взяться за голову и начать строить свою жизнь заново. Вместе с Кейт они съездили в автосалон, где Фейт приобрела «фольксваген-джетта» белого цвета. Благодаря заказу Итана, покупка не пробила брешь в ее бюджете, и автомобиль стал символом начала новой жизни. Фейт невольно нахмурилась — мысль о работе опять вернула ее к Итану. Все получалось как-то очень странно: любая ее мысль, или чувство, или финансовое благополучие — все упиралось в него.

И никак иначе.

Машину Фейт забрала через несколько дней. Первый свой визит она нанесла в здание городской газеты, намереваясь заказать рекламу для своего только начинающегося бизнеса. Редактор узнал ее имя и в частной беседе попытался выведать у нее кое-какие сведения об отце, попавшем за решетку. Но об отце Фейт хотелось говорить меньше всего. Впрочем, ей было известно о нем не больше, чем любому жителю Серендипити. Кто бы ни спрашивал об отце, она всегда уклонялась от столь неприятной для нее темы. Теперь у нее была своя жизнь.