Опрометчивость королевы

Баронесса вздохнула и стала вспоминать, каким серьезным ребенком росла Каролина. Когда ее спрашивали, в какой стране живут львы, она важно отвечала: «В сердце каждого брунсвикца».

– Эту сказку я слышала много раз, – зевнула Каролина. – Должно быть, я была ужасным маленьким существом… хуже, чем сейчас.

– Ответ был по-настоящему хорош, вы никогда не забудете его.

– Да, – возразила Каролина, – но у этой сказки есть предыстория. Вы забыли, как я убежала от вас, забралась на карусель и кружилась на лошадках до упаду, хотя это очень опасно. Меня должны были наказать, вот тогда я и сказала, что брунсвикцы не ведают страха, я даже и не подумала, что вы за меня испугались.

– Вы всегда…

– Говорите лишнее. Знаю, вы это мне уже говорили. А я повторяю, когда Шарлотта уедет, я буду самой красивой принцессой Брунсвика.

«Нет, никогда, – думала она, глядя на сестру на свадьбе, – я не буду такой красивой, как Шарлотта».

Она с любовью смотрела на отца, стоящего рядом с невестой и готовящегося вручить ее избраннику. «Дорогой папа, ты лучший мужчина на свете, – думала она. – Никогда нам не найти мужчину, который сравнился бы с тобой».

И она стала воображать, будто это она стоит там сейчас в свадебном платье рядом с женихом и все взгляды устремлены на нее.

Потом на торжественном обеде в огромном зале новобрачные сидели на почетном месте, и Каролина продолжала наблюдать за ними. Шарлотта очень веселилась, почти до истерики. «Я прекрасно представляю, как она себя чувствует, – думала Каролина. – Я бы чувствовала себя так же».

– Как нам будет не хватать Шарлотты! – Она повернулась к своему брату Фредерику Уильяму и сказала ему: – Нас осталось теперь только двое, остальные не в счет.

Фредерик выглядел испуганным, а она посмеялась над ним. Глупо притворяться. Все знали, что их братья никогда не появлялись на людях из-за своей неполноценности, к чему притворяться?

Ее взгляд упал на молодого англичанина Джона Стэнли, который всем своим видом показывал, как она ему нравится. Она решила воспользоваться первой же возможностью и поговорить с ним.

Когда начались танцы, Каролина подошла к нему с улыбкой. В его взгляде читалось обожание.

– Разумеется, – сказала она, – мне не полагается заговаривать с вами первой.

– Н… нет, Ваше Высочество.

– Но мы можем пренебречь правилами и этикетом? Как вы думаете?

– Я пренебрегу ими, если вы хотите.

– Давайте присоединимся к танцующим. Тогда мы будем не так бросаться в глаза, и я смогу поговорить с вами. Вы убедитесь, я люблю поговорить. Вы родом из Англии? Вы знаете, герцогиня – тоже англичанка. Она не может этого забыть и не разрешает забыть нам. О, вы шокированы. Как восхитительно! Как вы думаете, я очень скандальная? Ну, конечно, вы именно так и думаете, и было бы глупо думать иначе. Я на самом деле такая. Скандальная и нескромная.

– Ваше Высочество, я думаю, вы…

– Ну, продолжайте. Без колебания. Я не люблю, когда колеблются.

– Я думаю, вы очень красивы.

– Вы думаете, у меня красивая внешность, но высказываюсь я слишком прямолинейно и нескромно, а это не подобает принцессе.

– Я думаю, что все слова, которые срываются с ваших губ, прекрасны.

– О, какой замечательный комплимент! Мне хочется верить, Джон Томас Стэнли, что вы в меня влюбились. Да, не отрицайте. Так и должно быть, мою сестру любят, почему бы не любить и меня?

Джон Стэнли был растерян и доволен одновременно. Принцесса Каролина – не только самая прекрасная девушка из тех, кого он знал, она еще и самая необычная.

Ее проступок заметили.

«Что делать с этой девчонкой? – вздохнула про себя ее мать. – Она дикарка… как и все они. Мы можем только молиться, что она еще не слишком дикая».

Ее отец дал себе слово, что накажет ее потом, а сейчас пусть она развлекается на свадьбе Шарлотты, ведь скоро ей так будет не хватать сестры.

Мадам де Герцфельдт спрашивала себя, не могут ли быть у Каролины отклонения, как у ее братьев. Она была уверена, что на опекунах девушки лежит большая ответственность. «Надо найти время и непременно поговорить с герцогом о его младшей дочери, когда позволят государственные дела», – размышляла она.

А Каролина открыто флиртовала с Джоном Стэнли, и когда настало время прощаться, юноша с трудом примирился с расставанием.

* * *

– Чему я больше всего завидую, – заявила многострадальной баронессе де Бодэ Каролина, – так это тому, что у Шарлотты будут дети. О баронесса, как мне хочется, чтобы у меня был ребенок.

Баронесса сцепила пальцы рук и уставилась в потолок.

– Опять что-то не так, баронесса?

– Это нескромная тема для разговора.

– Чепуха. Жизнь прекратилась бы без детей.

– Нескромно молодой девушке…

– Рассуждать о прибавлении потомства? Но ведь это благо для человечества. Признайтесь, баронесса.

– Ваше Высочество, я не знаю, что из вас выйдет. Я дрожу, когда об этом думаю.