Опрометчивое пари

— С определенными ограничениями я могла бы с вами согласиться. И, конечно, многие люди достаточно уверены в себе, чтобы не обращать внимания на эти призывы, когда они становятся слишком настоятельными. Но для некоторых, которые пополняют ряды наших пациентов в клинике Лоуренса, и для многих других, которые не прибегают к лечению, такие призывы ведут к катастрофе. Кинофильмы наподобие «Сна тьмы» говорят молодым людям, что для того, чтобы считаться достойными представителями человечества, они должны казаться такими же привлекательными и обольстительными, как мистер Тэннер. К сожалению, для большинства эта цель оказывается недостижимой. Сколько бы часов они ни проводили в спортзалах, каким бы эффективным шампунем ни пользовались, они никогда не будут выглядеть так, как Дэмион Тэннер. Их гены работают против них.

Дэмион показал зубы в ослепительной улыбке.

— Счастлив слышать, что вы находите меня таким неотразимым, доктор Хоукинс.

Она ответила холодным взглядом.

— Я не нахожу вас неотразимым, мистер Тэннер. Я говорила, что молодые люди, плохо понимающие жизнь, хотели бы походить на вас.

— Если вам верить, то эти толпы заблуждающихся молодых людей не просто хотят походить на меня. Они хотят любить так же, как я.

— Вы не правильно поняли мои слова, мистер Тэннер. Я уверена, что вы любите так же, как все остальные, возможно, даже менее умело, чем большинство моих пациентов. Но многие молодые люди этого не понимают. Они смотрят, как вы в фильме обольщаете какую-нибудь женщину, и забывают о том, что вы сыграли эту роль тогда, когда не менее десяти людей руководили вашими действиями, чтобы добиться максимально эротического эффекта. Они забывают, что в нужный момент звучит музыка, создающая определенный настрой. Они забывают, что осветитель пять часов налаживал свет, чтобы добиться идеального теплого света. Они забывают, что оператор менял фокус и фильтры и что художник-гример полдня обрабатывал ваше тело, добиваясь, чтобы кожа поблескивала так, как надо.

— Эй, милочка, — тихо проговорил Дэмион, — и сколько раз вы смотрели мои любовные сцены, чтобы так прекрасно составить весь этот список?

— Меня зовут, — прошипела она, — не милочка. Запомните, мистер Тэннер, я — доктор Алессандра Хоукинс.

Дэмион перегнулся через кресло Марка Клайна. Его взгляд интимно обласкал ее, игнорируя существование зрителей в студии и миллионов телезрителей.

— Доктор Алессандра Хоукинс, — нежно повторил он. — Сколько раз вы смотрели мои любовные сцены, чтобы так прекрасно составить этот список?

В голосе Марка Клайна звучало искреннее сожаление, когда он жестом попросил Санди сохранить молчание.

— Дамы и господа, сожалею, что вынужден прервать нашу дискуссию в этот захватывающий момент. Доктор Хоукинс, Дэмион Тэннер, я благодарен вам за то, что вы уделили нам свое время и поделились с нами своими мыслями.

Санди закрыла глаза и не стала слушать его заключительные слова. Она злилась, но не могла решить, на кого направить свой гнев: на себя или на Дэмиона, или, может быть, на Марка Клайна, который устроил их столкновение. Режиссер просигналил начало очередной рекламной паузы, и его ассистент явился, чтобы проводить ее и Дэмиона из студии.

— Хотите кофе со свежими булочками? — предложил ассистент режиссера, как только они оказались в гостиной.

— Спасибо, но я спешу на работу, — отказалась Санди. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше от Дэмиона Тэннера. — До свидания, Дэмион.

Выйдя из гостиной не оглянувшись, она страшно изумилась, когда, оказавшись у лифтов, обнаружила рядом с собой Дэмиона. Санди ткнула пальцем в кнопку вызова с излишней энергией.

— Половина репортеров Соединенных Штатов, специализирующихся на светских сплетнях, смотрят это ток-шоу, — резко сказал он. — Вы хоть понимаете, что наделали?

— Киноиндустрия процветает на паблисити, — ответила она внешне спокойно. — И совершенно неважно, положительная это реклама или отрицательная.

Приехал лифт, и они оба вошли в кабину.

— Мне это важно, — напряженно сказал Дэмион. — Вам не хуже меня известно, как работают такие репортеры. Уже через две с половиной секунды они выяснят, что вы дочь Ричарда Хоукинса. А еще через три секунды газеты начнут печатать: «Дочь режиссера обвиняет кинозвезду в том, что он чересчур пылок, но не слишком силен в сексе». И это скорее всего далеко не самые острые заголовки, которые они придумают.

Она с трудом проглотила ставший в горле ком.

— Какое вам до этого дело, если билеты на сеансы будут раскупаться?

— Не говоря уже о моих личных чувствах, вы не забыли, что сейчас в студии рвали на части сценарий вашего отца? Он пытался поднять серьезные вопросы и получил за свои усилия «Оскара». Но благодаря вам, после того как желтая пресса закончит приукрашивать ваши комментарии, пол-Америки будет считать, что награда Академии в этом году досталась порнозвезде.

Лифт остановился, и Санди стремительно вышла.