«Ну что же, облака…»
МУРАВЕЙ
(диалог)
ОТ НАБЛЮДАТЕЛЯ
Есть одно определение: поэзия — это не наука.
Уточним: наука — химия, поэзия — алхимия.
Я постараюсь набросать портрет алхимика, занятого поисками эликсира жизни. Этот образ навязан мне чистюлями-химиками.
Алхимик — озабоченный чудак в грязном полосатом халате. Он собирает в огромный тигель кучу всевозможных реактивов, помешивает пальцем, подбрасывает в толку огня и ждет, подперев щеку: взорвется или не взорвется?
И это немытое, заикающееся ничтожество, ищущее средства неправедные для продления жизни, правоверные химики часто сжигали в том же тигле.
Следующий алхимик, рассматривая осадок, находит, что именно этого компонента не хватало в вареве.
Алхимики, увлеченные поисками идеального, попутно понаделали массу полезных для науки открытий. (Например, синтезировали философский камень). И теперь уже солидная наука, чей академический клобук происходит от засаленного, прожженного колпака алхимика, посмеявшись над забавным предшественником, пришла сама к поискам эликсира бессмертия.
Древние знали, что это средство необходимо природе…
Действующие лица
Биофил.
Недействующие лица
Некрофил.
Муравей.
Смерть муравья.
Место действия
Время действия
Сюжет
Двое (прохожих) наступили на муравья, влачившего соломинку рисовую.
Полдень. Они устали.
Биофил сел на обломок стены, свесил ноги, достал из-за пазухи кисет, высыпал на ладонь горку табаку, втянул в одну ноздрю, потом в другую. Застыл, вытаращив глаза, — ждал реакции. Пока не дождался.
Некрофил стоит над трупом муравья. Любая смерть располагает его к раздумьям. Подошвы его сапог и голенища в бурых пятнах крови.