Алла,куда мне податься?Рассвет — это поздно иль рано?Все стихи — в чемодан, в Хоросан,к черным фарсам в Иран!Я писал о любви,как писали поэты Ирана.Их взводили на башнии сталкивалипо утрам.В Лондон? Холодно.А Париж? Кружева и зеленые статуи,и опятькружева, кружева, кружева,города, городаи вода под мостами старыми,реки, женщины и Москва.В Миссисипи я плавал,в Амазонку бы прыгнуть с пираньями:ты — по грудь и по горло,кричишь по-индейски — ав-ва-а!…Струи пара восходят над Волгой весеннейспиралями,кружева, кружева облаков над тобой,ах, Москва!Книги, пыльные книги,как вымершие языки,я с тобой говорил на забытыхничтожных наречьях,(может, мой чемодан заберут на баркасрыбаки?..)Языки эти были, клянусь, о Алла, человечьими.Я тебя собирал по клокам,по слогам,по словам,ты — в томах,ты — в брошюрах, не тронутых костяныминожами,я тебя увезу далеко-далеко по волнам,всю —от сказок до книг,над которыми плачут ночами.Ты у горла — всегда,ты у крика всегда на пути,твое имя, Алла,словно первое слово корана,я кричал о любви, как не снилось поэтамИрана!..Я молчу.Я люблю.Никуда от тебяне уйти.ВОЛНА У КАМНЯ СААДИ
На берегу Средиземного моря торчит из песка камень. У этого камня, по преданию, останавливался на минуту Саади. К этому камню раз в году приходит, обогнув землю, волна, которая его видела.