Оправдание

− А у меня родились такие подозрения, когда я побывала у вас дома. В смысле, в комнате Максима. И когда узнала о его увлечении античной культурой. Ваш сын был активным участником клуба «Antik», вы знали об этом?

− Конечно, знали, − кивнул Трофимов, − мы ничего плохого в этом не видели. Он и Настю туда водил, но ее как-то не заинтересовало… Да, Настюша?

− Не то что совсем не заинтересовало, − девушка сделала неопределенный жест рукой, − я всегда с любопытством относилась к истории. Но не готова была тратить на участие в этом клубе слишком много времени. Там же не просто интересующиеся люди собираются, а настоящие фанаты, которые живут не столько в настоящем, сколько в прошлом. Я не из таких.

− А на самом деле, при чем здесь античность? − недоумевающее спросила Наталья Михайловна.

− Видите ли… Навязчивой идеей Максима стало его нездоровое влечение к своей родной сестре. Инцестофилия, говоря медицинским языком. Он смотрел на нее не как на сестру, а как на сексуальный объект. Думаю, это как раз и было последствием черепно-мозговой травмы, полученной в детстве. Он смотрел на Настю так, как смотрят на любимую женщину − с вожделением. Представляю, каких усилий ему стоило скрывать это вожделение… Так вот: во всех человеческих цивилизациях, во всех религиях интимные отношения между близкими родственниками категорически осуждались. Исключение − античные культуры Греции и Рима. Они вообще характеризуются свободой сексуальных нравов. Во времена Платона и Аристотеля можно было вступить в интимную связь с кем угодно, независимо от возраста и пола, и никто бы вас не осудил… Гомосексуальные отношения между воинами не только не запрещались, но даже поощрялись. Вспомните фильм «Александр»! А сколько примеров инцеста в древнегреческих мифах! На ком был женат Зевс-Громовержец, властитель Олимпа? На Гере, своей родной сестре. Кронос и Рея − муж и жена, брат и сестра! Но это боги, а есть и примеры из жизни смертных: Кавн и Библида, Макарей и Канака… Одним словом, греки и римляне гораздо более терпимо относились к инцесту, чем христиане и мусульмане. Вот она, подлинная причина увлечения вашего сына античностью! Он любил Настю чувственной любовью, но понимал, что в реальной жизни ему с ней ничего не светит. Потому и жил двойной жизнью. Заметьте, даже его стихи написаны пятистопным ямбом, как принято было писать в античные времена. И написал-то он их не столько для Насти, сколько для самого себя, для самовыражения. Знал же, что она их прочитать не сможет, пока в камере сидит. Возможно, он представлял, что живет вместе со своей сестрой в каком-нибудь греческом полисе, рисовал в голове сладостные картинки…

− Перестаньте, Зинаида Валерьевна, прошу вас, − покачала головой Настя, − мне больно это слышать. Максим был таким хорошим братом, он заботился обо мне, всячески меня опекал… Я и подумать не могла, что он хочет меня как женщину. И никак не могла вообразить, что он ради своей нездоровой любви совершит два убийства…

− Может, все же это не он? — поникшим голосом спросила Наталья Михайловна. — Что, если мы все ошибаемся?

− А стихи откуда взялись? — хмуро возразил старший Трофимов. — Кто еще мог отправить их с нашего ноутбука?

− Насколько мне известно, ваш сын продолжает отрицать свое авторство, − сказал адвокат, − утверждает, что в тот момент, когда было отправлено сообщение, он находился не в квартире. Якобы гулял по окрестностям…

− У него действительно была такая привычка, − кивнула Трофимова, − мог часами бродить по дворам и паркам в одиночестве.

− Вот именно, в одиночестве! Никто не может подтвердить, что его в тот момент не было дома. Если бы он находился в каком-то общественном месте, или в гостях, тогда можно было бы предположить, что в вашу квартиру проник посторонний и воспользовался вашим ноутбуком… Но это почти на уровне фантастики: через окна к вам не попасть, восьмой этаж все-таки, а замки у вас на двери стоят такие, что устанешь их взламывать… Простите, Наталья Михайловна, но лучше принять правду такой, какая она есть. У вашего сына нет шансов… Если хотите, я согласен защищать его интересы в суде, но добиваться буду только назначения минимального наказания. На оправдательный приговор надежды нет.

…Около десяти вечера супруги Трофимовы распрощались и уехали на такси. Двое мужчин и две женщины сидели за столом, с которого убрали всю грязную посуду. Лебедев и Волков пили коньяк, Настя потягивала мартини, Зина − апельсиновый сок.

− Грязная история, − покачал головой адвокат, − безумно жаль родителей.

− Да, жаль, − кивнул Сергей, − но другого варианта не было. Или найти настоящего преступника, или допустить, чтобы Настю отправили в женскую колонию. Вы нашли убийцу. Спасибо вам, Валерий Павлович. И тебе, Зина.

− И тебе, Сережа, − тихо произнесла Настя, − за то, что нашел таких прекрасных специалистов, таких отзывчивых людей…

− Откровенно говоря, все ваши похвалы должны быть адресованы только Зине. Я-то как раз не внес существенного вклада в расследование. В определенный момент застопорился и не знал, куда дальше двигаться.