Оппоненты Европы

– Боюсь, что один из таких пассажиров и установил бомбу, – возразил Дронго.

– Мама, они не только допрашивали, они еще и развлекались, – громко произнесла ее дочь, даже не глядя в сторону Дронго. Такая бескомпромиссность молодой женщины несколько озадачила эксперта.

– У вас были неприятности с прежним другом? – неожиданно спросил Дронго.

Марьям замерла. Взглянула на мать. Наконец посмотрела в глаза Дронго. И снова отвернулась. Мать бросилась на защиту дочери.

– Вы уже лезете в нашу личную жизнь? – нервно спросила она. – Кто дал вам право так действовать? Вас прислали специально, чтобы вы следили за нашей семьей?

– Это было всего лишь мое предположение, – пояснил Дронго, – просто вчера, когда мы с госпожой Броучек шли по коридору, мы увидели вашу дочь. У нее оказалась слишком неоднозначная реакция на наше появление…

– А как должна реагировать молодая женщина из хорошей семьи, когда видит подобное поведение уже немолодого и женатого человека? – спросила Наида Ангелушева.

– Я не поручал ей следить за моей нравственностью, – заметил Дронго. – И почему вы так уверены, что я женат?

– Нужно было вести себя скромнее, – пояснила старшая Ангелушева, – в вашем возрасте и с вашей репутацией люди обычно не остаются холостыми.

– У вашей дочери был неприятный роман с женатым мужчиной, который был намного ее старше, – начал понимать Дронго.

Мать и дочь переглянулись.

– Я тебе говорила, что он все знает, – с явной обидой в голосе крикнула дочь.

Он понял, что был прав. В жизни молодой женщины был подобный неприятный случай, который наложил свой отпечаток на всю ее дальнейшую жизнь. Дронго попытался ее успокоить.

– Мне ничего не известно о вашей личной жизни, – примиряюще произнес он, – я просто сделал предположение о том, что могло с вами произойти, глядя на вашу реакцию.

– И вы догадались? – не поверила младшая Ангелушева.

– Поверьте, что это так. Ваша реакция настолько легко просчитывалась, что мне было нетрудно понять мотивы вашего поведения.

– Перестаньте, господин эксперт, – попросила Наида, – вы видите, как переживает моя дочь. И тем более после случившейся здесь ужасной трагедии.

Из отеля неспешным шагом вышел Схюрман. Он оглядел собравшихся во дворе людей и криво усмехнулся.

– Последствия нашей гуманитарной политики, – громко сказал он, – мы протягиваем оливковую ветвь дружбы, а они в ответ взрывают наших детей и женщин.

– Насколько я помню, в зале конференции не было детей и женщин, – возразил Дронго, – и не нужно делать из трагедии балаган.

– Балаган устроили наши политики, – громко сказал Схюрман, – и вскоре вся наша старушка Европа превратится в один большой балаган, когда взрывы будут греметь на наших улицах, наших женщин будут насиловать в подъездах домов, а наших детей заставят отказаться от своей религии.

– Перестаньте, – крикнул кто-то из гостей отеля, – как вам не стыдно…

– Вот так всегда, – презрительно заметил Схюрман, – вас убивают, а вы кричите, как не стыдно. Не смейте плохо думать о мусульманах, которые устраивают нам такие взрывы по всему миру. Вы ждете своего европейского одиннадцатого сентября? Вы его дождетесь. Можете не беспокоиться. Рано или поздно эти самолеты прилетят и к вам.

– Вы сумасшедший, – с отвращением сказала пожилая дама, очевидно, из Великобритании, – не смейте больше стоять рядом со мной. Вас нужно изолировать от людей. Вы опасный маньяк.

– Это вы все опасные лицемеры, зараженные бациллами лени и соглашательства, – махнул рукой голландец, возвращаясь обратно в отель.

– Такие типы всегда более опасны именно в силу своей своеобразной логики, – заметил Аарон Шайнерт.

Оставшиеся во дворе люди молчали, пораженные его неожиданной агрессией и ксенофобскими высказываниями. Из отеля вышел помощник Гиттенса, который торопился к своему автомобилю, припаркованному у ограды. Дронго подошел к нему.

– Простите, господин Жильсон, – сказал он, – как себя чувствует господин еврокомиссар?

– Сказали, что будет жить, – пояснил помощник, – я сейчас еду к нему в больницу. Мы все надеемся, что он выживет.

– Надеюсь, что он выживет, – пожелал ему на прощание Дронго.

Жильсон подошел к машине и вытащил оттуда папку с документами.

– Комиссар требует показать списки всех прибывших, чтобы сравнить с теми, кто уже опознан, – пояснил Жильсон, – вы не беспокойтесь, господин эксперт. Мы уже сообщили обо всем в Брюссель. Оттуда прибудут опытные эксперты, которые разберутся с тем, что здесь происходит. И обязательно найдут убийцу турецкого дипломата и негодяев, которые устроили здесь взрыв.

– Как могло получиться, что вы не успели войти в зал? – поинтересовался Дронго. – Ведь вы ушли за несколько минут до взрыва?

– Нас задержали журналисты, – пояснил Жильсон, – как только мы вышли от вас, они снова набросились на господина еврокомиссара, и ему пришлось несколько минут отвечать на их назойливые вопросы. И как раз в тот момент, когда мы собирались войти в зал, раздался взрыв. Господин Гиттенс шел впереди меня и поэтому был ранен. К счастью, я не пострадал. Но, наверное, было бы лучше, если бы пострадал я, а не господин еврокомиссар.