Опоздавшая

— Вы имеете в виду новый торговый знак вашей компании? Разве такой уже не использовался? Я боюсь, что ничего не знаю о льве.

— Вы же видели ее, припомните.

«О Боже, как надоели мне эти финансисты! Все, что их волнует, — это цифры, и им абсолютно плевать на тот реальный продукт, благодаря которому эти цифры и появляются».

— Вы видели line, — повторила она.

— Я боюсь, что не помню. Это действительно дикое животное, или вы говорите о фотоснимке или графическом изображении?

— Дикое животное?

Карен была в полной растерянности. Уж не под наркотиками ли он?

— Lion… Он что, дрессированный?

Только тут до нее дошло.

— Не lion, a line. Наряды, которые мы выставляем на показ в этом сезоне.

Карен сообразила, что в бруклинском акценте слово звучит с двумя гласными и здорово похоже на то, как он произносит название животного.

— Ах да, конечно. Как глупо с моей стороны.

Но в тоне Базиля не чувствовалось, что он извиняется или считает себя тупым.

«Джефри прав насчет моего отвратительного произношения», — подумала Карен. Она вспомнила о своей речи на церемонии награждения Призом Оукли и чуть не покраснела. Неужели ее речь так ужасна? Джефри дважды упрашивал ее взять уроки и выправить дикцию, но она отказывалась. «Какая есть, такая и есть!» — ответила она тогда с утрированной интонацией, прикрывая смущение. Может быть, теперь стоит пересмотреть свое решение?

Базиль Рид поднялся на ноги.

— Очень хорошо. Прекрасно. Я уверен, Билл будет доволен.

Карен подумала, что было бы очень хорошо и даже прекрасно, если бы Базиль пошел к черту.

— Я ухожу. Встретимся в следующий понедельник.

— Пока! До понедельника, — попрощалась Карен, с облегчением наблюдая, как этот идиот уходит из комнаты.

Но ей так и не удалось приступить к работе: теперь зазвонил телефон. Звонок был по личной линии, иначе она не отреагировала бы. Вдруг это Джефри в поисках примирения? Она сняла трубку.

— Карен, во что ты была одета в «Уолдорфе»?

Боже мой, это Белл. Карен хотелось тихо опустить телефонную трубку и притвориться, что звонка не было… Поздно. О чем говорит мать? Она ведь не присутствовала при вручении Приза.

— Ты не смотрела «Ньюсдей»? Ужасная фотография! Ты выглядишь грандиозно, но во что ты одета? Все морщинится.

Карен не проглядывала сегодняшние газеты, но знала, что Мерседес тратит уйму времени, пристраивая снимки всех общественных мероприятий, проходящих с участием ее и Джефри. И уж конечно — фотографии с Призом Оукли. Карен начала привыкать к своим снимкам в газетах. А для процветания дела все это очень важно. Но вот привыкнуть к утренним поучениям Белл ей никогда не удавалось.

— Это атлас, ма. Жеваный атлас.

— Но снимки, ведь это снимки, Карен! И почему ты смотришь вниз? Это выглядит, как будто у тебя три подбородка.

Как ей объяснить, что значит находиться под прицелом фотокамер съемочной группы и слышать хлопки затворов объективов? Что даже королева Англии Елизавета оказалась как-то раз пойманной в кадр с пальцем у носа! Как объяснить Белл, что она не может выбирать, под каким углом ее будут фотографировать? И что это большая честь — оказаться на снимке, напечатанном в любой газете. Что в конце концов она и наняла Мерседес только для того, чтобы та добивалась от прессы именно такой реакции. Но Белл звонила не для того, чтобы твердить одно и то же про фотографии. Она будет тянуть разговор до тех пор, пока не получит от нее ответ на какой-то невысказанный вопрос. Почему она не может прямо спросить о том, что ее интересует?

— Мама, я позвоню тебе попозже, — обещала Карен.

— А Джефри выглядит очень мило.

Карен чуть не засмеялась. Это была обычная тактика Белл.

— Лиза звонит мне каждый день, а ты?

Карен тряхнула головой.

— Я поговорю с тобой позже, — сказала она и повесила трубку.

Но телефон зазвонил снова.

— Карен? — Это был невыносимый носовой скулеж их бухгалтера Ленни. — Извините, что отрываю от дела, — начал он с извинений (мог бы и не делать этого — он всегда говорит, как будто извиняется за что-то), — но К. К. Inc. снова задерживает выплаты налога по федеральному отчислению. В последний раз вы взяли с меня слово предупреждать, когда такое повторится снова. Ну вот, теперь вы в курсе. Не говорите Джефри, кто сообщил вам об этом.

— Сколько мы им должны?

— Не много. Около двадцати четырех тысяч.

— Тогда почему мы не платим?

— Джефри говорит, что нам надо заплатить агенту.

— Черт возьми, Ленни! Наша обязанность перед штатными работниками — прежде всего выплатить взимаемые с них налоги. К тому же за задержку нам придется выплачивать пени.

Она услышала свой повышенный голос и разозлилась на себя — бессмысленно обвинять Ленни: он делал то, что ему велели. Более того, в этот раз он позвонил и предупредил ее вовремя.

— Спасибо, Ленни. Я прослежу за выплатами.

Наконец, оставшись одна, Карен закрыла глаза и попыталась расслабиться. Она взглянула на висящую в рамке на двери цитату из Шанель: «Мода — это архитектура: все решают пропорции».