Опоздавшая

Очень похоже на Норис: затащить всех в морской порт. Еще в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, когда Карен только начала работать с Лиз, Ив Сен-Лоран организовал презентацию «Опиума» на корабле, но в тот раз это была настоящая китайская джонка. Норис же устроила презентацию на простой джонке. Очевидно, она рассчитывала вызвать соответствующую ассоциацию. «Опиумный» прием был первой презентацией, на которой присутствовала Карен. С него начался джагернаут[9] духов.

«Опиум» до сих пор встречается в продаже — редкость в переменчивом мире парфюмерии. Карен казалось, что с семьдесят восьмого года на такие презентации ходят одни и те же люди. Карен сразу же заметила Роберта Изабелла — нью-йоркского соро de tutti capi — организатора престижных мероприятий, — который давал указания обслуживающему персоналу. В прошлом году Изабелл организовывал ланч-прием Джио от Армани в подвальном ресторане высокого ранга. В этот раз не было китайских акробатов, как тогда на «опиумном» приеме. Не было марокканских шатров и подушек на полу, как на приеме у Армани. Зато зал был полон знаменитостей и фоторепортеров. Теперь все приемы становились похожими на этот. Не так важен сам прием, как его освещение в прессе, думала Карен. Казалось, из всего приема важны только приход и последствия; средняя часть вырезана начисто: вы можете прийти, вас увидят, сфотографируют, и никому нет дела до того, хорошо ли вы провели время. Карен ухмыльнулась про себя: это было так похоже на Норис Кливленд.

Но здесь были все. Была Шер, которая присутствовала и на «опиумной» презентации, и на презентации Джио, а в промежутке представляла и свои собственные духи. Был и ее старый приятель Дэвид Гефен, чьи финансовые интересы переключились на духи после того, как он не стал давать поручительство за своего друга Калвина Клейна, когда тот оказался в стесненном положении и чуть не разорился. Но что значили для Дэвида Гефена пятьдесят миллионов долларов?

Мимо проскользнула Эми Файн Коллинз, которая написала «Презентацию тщеславия» и «Харперовский базар». Она не была признанным интеллектуалом, но была единственной из модных журналисток, которая одевалась в высоком стиле, хотя носила безопасные черные наряды. Здесь была и Сьюзи Мэил — grande dame из «Геральд Трибьюн». Это был очень важный народ. Как удается Норис привлекать их на свои мероприятия? — удивлялась Карен.

Джефри ушел за вином. Она была одна, когда кто-то сади дотронулся до нее. Карен обернулась и увидела выпученные, дружелюбные глаза Бобби Пиллара.

— Я бы спросил, что здесь делает такая классная женщина, как ты, если бы не боялся, что в ответ меня спросят о том же, — сказал Бобби, смеясь.

Он обнял ее с таким видом, как будто они виделись каждый день с момента их случайной встречи в телестудии.

— Ты была удивительная хороша в программе Эл, — сказал он. — Я не говорил тебе об этом? В тебе были невероятная теплота и естественность. Ты знаешь, это — дар. Люди верят тому, что ты говоришь.

Бобби казался полным энтузиазма. Он весь сиял. Сияла даже его лысина.

— Спасибо, Бобби. Я догадывалась, что шоу прошло удачно.

— Ну, так напустила ты в штаны или нет? Я осматривался, но не заметил.

Карен непроизвольно засмеялась. Он был наглец, но не самонадеянный. Он ей нравился.

— Ты собираешься продавать духи Норис по ТВ? — спросила Карен.

— Эту крысиную мочу? Она пыталась подцепить меня, но я не сел на крючок. Ты нюхала их? Дай мне еще пожить. Пусть ФБР закует меня в наручники, прежде чем казаки учинят погром. Властям только дай повод засадить в тюрьму бедного еврея.

Он смеялся, и в нем было столько честного, бессовестно невежливого, но и неподдельно настоящего, что она засмеялась вместе с ним. Может быть, это деньги дают такую свободу? Однако Бобби столь же прямо выражал свое мнение и до того, как нажил состояние.

— Ну, дочка, когда же ты поговоришь со своим дядей Бобби о том, чтобы сделать коллекцию и для нас на телевидении?

— Я не думала об этом, Бобби. Наоборот, я даже начала подумывать о массовом рынке. — Карен выжидательно замолчала.

— Да, я слыхал о твоих разговорах с маленькой птичкой. На мой взгляд, не Бог весть какая замечательная идея.

Карен перестала улыбаться. Но она не успела спросить, откуда он это знает и кто распространяет слухи, потому что вернулся Джефри. Мужчины обменялись приветствиям, и разговор оборвался. Они явно недолюбливали друг друга. Джефри считал Бобби вульгарным. Так-то оно так, но в этой простецкой хамоватости было обаяние.

Бобби просто улыбнулся и поднял руку в игривом жесте прощанья.

— Звони мне иногда, дочка! — сказал он и исчез в толпе.

Его короткая плотная фигура затерялась среди высоких и стройных, как тростинка, моделей.