Оплошка

– Ведь это первая четверть девятнадцатого века, – говорил антиквар, стоя у стены и держа в руках часы. – Принадлежали семье поэта Жуковского, воспитателя Александра второго.

– Кончай заливать, Соломон, – ответил покупатель. – Где жил Жуковский и где мы?

– Для вещей нет расстояний, – заверил еврей. – Недавно я продал чудесный канделябр, которым владел Антон Павлович Чехов… Могу сбавить пятьдесят, но не более. Мне же тоже надо иметь какую-то выгоду. Вы понимаете? Я ведь купил часы, а не украл.

В кабинет со стороны магазина зашла худенькая блондинка.

– Элиса, наконец-то! – обрадовался дядька. – Где тебя носило?

– Отойдём, дядя, – попросила девушка.

– Извините, – антиквар передал покупателю часы. – Хорошо подумайте над моей ценой. Часы того стоят, а как бьют! Вы бы слышали их бой!..

– Дядя Соломон! – нетерпеливо воскликнула блонда.

– Иду, иду, – дядя бросил извиняющийся взгляд на толстяка. – Я скоро, – и подошёл к племяннице, стоявшей в противоположном углу, подальше от покупателя.

Толстяк достал из кармана плаща маленькую белую трубочку с разъёмом на конце, как у граммофона, приставил её к уху вместе с часами, делая вид, что слушает их ход.

– Зачем ты взяла вещь, тебе не принадлежавшую!? – строгим шёпотом заговорил Соломон. – Ты знаешь цену этих ключей!? Там девяносто восемь с половиной граммов золота высшей пробы! Да одна работа стоит целое состояние! А моя репутация!?..

– Вот они, – прервала дядю блондинка, отдавая ключи. – Я внезапно ушла, потому что мне надо было всё обдумать. И я приняла решение. Мне необходимо немедленно встретиться с продавцом, потому что сегодня уже пятница – день Распятия. Кто, вообще, этот продавец?

– Приятель одного, очень уважаемого мною, человека, – Соломон опустил ключи в карман брюк. – Что тебе до него, Элиса? Ты же не вникала никогда в мои дела.

– Дядя, поверь, это очень важно! – твёрдо заявила девушка. – Положи ключи в сейф и никому-никому о них не говори. Хорошо?

– Не в моих привычках рассказывать кому-то о делах, – пожал плечами Соломон, он изучающе взглянул на блондинку. – Что-то стряслось, Элиса? Расскажи, поделись с мудрым жидом.

Девушка оглянулась на толстяка. Тот с невозмутимым видом слушал часы.

– Не стоит, дядя Соломон, – отказалась девушка. – Долго объяснять… да ты и не поймёшь… У меня к тебе просьба. Завтра утром мне и продавцу ключей понадобится улететь в Израиль, в Иерусалим. Поспособствуй, у тебя же есть связи.

– Элиса, ты, наверно, заболела! – забеспокоился Соломон. – Давай я приглашу врача. У меня есть знакомый доктор, Шпильман его фамилия, так он…

– Дядя Соломон, я здорова, – заверила блонда. – Выполни мою просьбу, пожалуйста! Мне и этому человеку предстоит спасти Землю!

Антиквар поднёс руку ко лбу:

– Голова заболела, – пожаловался он слабым голосом. – Что ты несёшь, Элиска? Какую землю?

– Нашу с тобой, – сказала племянница. – Ты подумай пока, а сейчас дай адрес продавца.

– Ох-хэх! – вздохнул мудрый жид. – Беда с тобой, Элиска. Как загоришься какой идеей, не успокоишься.

– Дядя Соломон, мои идеи всегда правильные и нужные, – отпарировала блондинка. – Вспомни, именно я предсказала дефолт девяносто восьмого года, хотя была ещё ребёнком. Ты меня послушал, и все рубли заблаговременно вложил в доллары. И вместо потери обрёл кругленькую сумму.

– Знаю, знаю, – кивнул Соломон. – Я рад, что ты у меня есть! И я благодарю Бога, что когда-то…

– … ты взял меня из приюта, так как хотел детей, но не мог их иметь, – нетерпеливо подытожила девушка.

– Я никогда не рассказывал тебе про приют, – расстроился жид.

– Это не важно! – «била копытом» блонда. – Я тебя люблю и всё такое… как и ты меня… Дай мне адрес продавца ключей!

– У меня его нет, – развёл руками антиквар, собираясь с мыслями.

– Плохо…

– Но у меня есть его телефон, – вспомнил дядька.

– Где!? – заорала блондинка.

– Не кричи, Элиса, распугаешь покупателей, – пожурил Соломон.

Девушка снова оглянулась, толстяк всё слушал бойкое тиканье раритетных часов.

– Вот, – Соломон взял со стола клочок бумажки. – Он сказал, это номер мобильного, а по количеству цифр… похож на городской.

Блонда выхватила бумажку:

– Действительно, странный телефон, – пробормотала она. – Пять по шесть… Ладно, спасибо, дядя.

Блонда выбежала из кабинета.

Антиквар вытянул платок, отёр лоб, подошёл к покупателю:

– Извините. Молодёжь… Продолжим нашу беседу.

Толстяк с тройным подбородком молча смотрел на Соломона, держа в руках часы, принадлежавшие семье поэта Жуковского – воспитателя царя-освободителя.

* * *

Карманник сидел на корточках у синего «Москвича» и спускал колесо. Двери и капот авто были похожи на решето, странно, что ни одна пуля не попала в шины. Именно эту несправедливость Саня и собирался исправить.

– Сукины дети! – бормотал он, поглядывая на девятиэтажку. – Хрен вы куда уедете, пешком пойдете…

А демоны в этот момент с ухмылками оглядывали друг друга. На Хрыще красовались лосины, топик и лёгкая белая ветровка. Порось был облачён в розовый халат до колен.

– Класс! – восхитился Пороська. – Тебе идёт! – Он огладил полы халата. – Гляну, как там наша тачка.