Оплошка

Сидоркин потянул дверь игуменского кабинета и очутился внутри. Феофил сидел за столом, глубоко погружённый в чтение. Он был так увлечён процессом, что даже не слышал, как Саня зашёл.

Сидоркин кашлянул. Ноль эмоций.

– Аббат! – позвал негромко Саня. Никакого ответа.

– Ээй! – крикнул Сидоркин, он пожевал губами и добавил. – Фе…фил?..

– Ааа?.. – настоятель встрепенулся. Затем поднял глаза, нежданно улыбнулся, показал рукой. – Присаживайся!

Возле единственного окна стоял стул, перед ним таз с водой.

Сидоркин подошёл к стулу, переставил его на полметра и сел.

– Разувайся! – скомандовал Феофил, вставая.

– Зачем? – удивился послушник.

– Буду мыть тебе ноги! – ответствовал игумен, закатывая рукава.

– Чтоо? – поразился Саня.

– Сегодня Чистый четверг! – со значением произнёс настоятель.

– Я знаю, что четверг… – протянул Сидоркин. – Слушай, ты случайно не педик?..

Игумен стал подходить, расставив поднятые руки, как хирург, готовый к операции.

– Сто-ой! – вор вскочил, спрятался за спинку стула. Предупредительно выставил вперед ладонь. – Не надо! Не подходи! У меня три ходки, но я никогда не имел мужиков, не говоря уж о том, что мужики не имели меня! Так что ты ошибся адресом!

– Сынок, ты не понял меня… – мягко произнёс Феофил. – В четверг перед Пасхой у нас все моют друг другу ноги…

– Ну и мойте, я-то тут при чём? – сопротивлялся карманник, отступая задом к выходу.

– Брат Александр, это новозаветная традиция, запечатлённая в Писании! – игумен остановился возле стула. – В данный день Иисус мыл ноги своим ученикам и наказывал им делать то же самое своим знакомым в дальнейшей жизни… А также учить этому людей!

– Да ты что!? – Сидоркин остановился. Опустил руки. – Но… для… чего!?

– Тем самым Иисус показывал, как надо вырабатывать кротость и смирение в себе! Кроме того, мытьё чужих ног – хороший способ укротить гордыню… Я сегодня накричал на тебя и выругался, тем самым войдя во грех… Мне не очень приятно мыть твои ноги, они, наверно, жутко воняют после коровника… – Феофил опустил голову, затем резко вскинул. – Но я желаю смирить свою плоть, искупить грех и встретить Пасху с чистым сердцем! Поэтому разувайся, садись на стул и не сопротивляйся!.. Потом, как я и обещал, мы вместе пойдём в часовенку и я помогу тебе уговорить Иисуса на то, чтобы он помог тебе… – Феофил замолчал, подвигал нижней губой. Похоже, он сам запутался в замысловатом предложении. – В общем, ты знаешь, о чём мы будем просить! – закончил игумен.

– Ну, ладно, – Сидоркин вновь присел, стащил галоши и носки, пробормотав: – Хорошо, что Иисус мыл только ноги.

Настоятель нагнулся, переставил таз к стулу, встал на колени. Карманник опустил ступни в воду.

15. Вторая ночь: кража

Давно уже стемнело. Луна стояла в последней четверти. На территории монастыря не слышалось ни шороха. От угла храма отделилась тёмная фигура, перебежала несколько метров до входа в церковь, потянула на себя дверь и исчезла внутри.

Прошла минута, в алтаре вспыхнула зажигалка, осветив Санькино лицо. Он повёл рукой… Язычок пламени выхватил из мрака выключатель, находящийся прямо у царских врат, рядом с вешалкой, на которой висели рясы: белая, чёрная, голубая. Карманник щёлкнул выключателем. В алтаре загорелся электрический свет от 4-х светильников, закреплённых по углам комнаты. Сидоркин положил зажигалку в карман брюк, приблизился к широкому деревянному столу посреди алтаря – Святому Престолу. Он был накрыт двумя скатертями – одна из них, конечно, плащаница, о чём Саня не имел ни малейшего понятия, для него это были просто две скатерти – коричневая, сверху белая. На столе лежала Библия в красивом переплёте.

– Кажись, этот стол мне и нужен, – вымолвил Саня, сжимая в руках выдергу. Потом положил инструмент на пол, рядом опустил Библию. Одновременно сдёрнул обе скатерти. Стол обнажился. Вор обошел его кругом, глядя с прищуром, увидел две шарнирных петли, соединяющих столешницу и основание. На всякий случай ощупал их рукой.

– Отлично! – обрадовался Санёк. – Выдерга не понадобится. Похоже, герцог напутал насчёт взлома, всё гораздо проще.