Опереди, если успеешь

— Наивный, — улыбнулась Вероника. — Ваши дорожки навсегда разбежались, как только ты вступился за Дину Кузнецову. Олег Кузнецов был главным акционером «Бригантины», семьдесят пять процентов акций числились за ним. Как-то я застала их спор. Кузнецов приехал на съемную квартиру Скворцова и устроил ему разнос по всем пунктам. А я была в спальне, у нас тогда только началось… Кузнецов отчитывал Скворцова и за скороспелые решения, и за расходование общих средств, и за связь со мной. Их жены дружили, и он не хотел семейных скандалов. Тогда они крупно поругались. А потом произошел несчастный случай, дом Кузнецова сгорел. Пожар распространился быстро, вспыхнули петарды. В неосторожном обращении с огнем обвинили Дину. Ее положили в психиатрическую больницу, а все акции достались Скворцову.

— Почему? Ведь по закону о наследстве акции должны перейти к ближайшим родственникам Кузнецова.

— Родственников у Кузнецовых не оказалось. А Дину признали психически неполноценной. Скворцов оформил над ней опекунство, поколдовал с юристами и в результате — он единственный владелец компании «Бригантина».

— Но если Дину признать дееспособной, то предыдущие сделки можно опротестовать.

— Наверное. Хотя не всё так просто. Сначала надо доказать, что наша Дина — та самая Динара Олеговна Кузнецова. Допустим, это удастся сделать. Тогда потом…

— А потом ее вновь объявят невменяемой! Я понял, для чего был нужен поджог в магазине. Когда Дина пришла в супермаркет, ее там ждали, она же звонила Скворцову! Охранник устраивает поджог, а обвиняют ее. Новый наглядный рецидив прежней болезни, и ее упекают в закрытую лечебницу, на этот раз на всю жизнь. Вот главная цель огненного представления. А я им помешал.

— И тоже стал врагом. Теперь догадываешься о своей участи?

— Мы еще поборемся!

— Михаил, ты вдумайся в цену вопроса. Два миллиарда долларов! Такова текущая стоимость «Бригантины». Скворцов готовит сделку по продаже оставшихся у него девяноста процентов акций компании. Мы всё потеряем.

— Кто мы?

— Дина и я. Скворцов обманул меня. Он выкидывает меня из своей жизни и хочет оставить ни с чем! Я мучилась и страдала в надежде, что, когда всё это закончится, я стану состоявшейся обеспеченной женщиной, смогу иметь семью… А сейчас…

Вероника неожиданно разревелась и уткнулась в плечо Михаила. Ее тело вздрагивало от рыданий, Михаил гладил ее волосы и утешал:

— Ну что ты. Успокойся. Не стоит он твоих слез.

— Я даже не знаю, будут ли у меня теперь дети. Он заставил меня сделать аборт. Врачи запрещали, но он… силой отвез меня к своему знакомому гинекологу. Там со мной не церемонились.

— Всё будет хорошо, Вероника.

Теплая волна нежности накрыла Михаила. Он прижимал к себе любимую женщину и готов был защитить ее от кого угодно.

— Мы справимся с ним. Мы докажем нашу невиновность и выведем его махинации на чистую воду. Скворцов еще ответит и за Дину, и за тебя, и за мою тетю. Всесильных людей не бывает. У меня есть против него грозное оружие.

— Какое?

— Вот. Он только с виду безобидный. — Давыдов кивнул на работающий ноутбук.

— Как ты.

Вероника застенчиво улыбнулась, прикрыла глаза и томно скользнула волосами по его щеке. Опустив взгляд, Михаил увидел полураскрытые уста у своих губ. Женщина ждала, и он не посмел обмануть ожиданий. Горячий поцелуй затянулся, объятия становились теснее, а руки искали новые места для ласки.

— Эй, вы! Забыли, что в комнате несовершеннолетние?

Настойчивый окрик вернул целующуюся парочку к действительности. Перед диваном возвышалась Дина и с укором осматривала сбившуюся одежду на теле Самошиной. В голосе девочки чувствовалась обида, прячущаяся под грубостью.

— Тебя, Давыдов, даже на полчаса нельзя одного оставить. Сразу бабу найдешь. То за Марусю цепляешься, то за эту…

— Какую еще Марусю? — деловито поинтересовалась Самошина, поправляя прическу.

— Маруся — художница, знакомая моей тети, ее картины в магазине продавались. Она любезно нас здесь приютила… — На щеках Михаила проступил румянец.

— В ответ на большу-у-ую любезность Давыдова. — Девочка нагло улыбнулась.

Вероника поднялась и стала собираться. На ее лице не дрогнул ни один мускул, она вновь превратилась в решительного коммерческого директора крупной компании.

— Будем действовать так, — твердо заявила она, застегивая черное пальто. — Я найду следователя, который ведет дело о взрыве автомобиля и поджоге в супермаркете. А вы еще раз подготовьте видеозаписи и надиктуйте подробные показания обо всем, что произошло около ветеринарной клиники. Надеюсь, это поможет снять с вас подозрения.

Сохраняя невозмутимость, она жестом остановила Давыдова, желавшего проводить её, и покинула помещение. Михаил грустно смотрел, как захлопнулась входная дверь.

Когда гудение лифта прекратилось, Дина дернула его за рукав.

— Ты на меня обиделся?

— Оставь. Ерунда.

— Вижу, что обиделся. А ведь я не просто так подходила. Я по поводу денег.

— Каких еще денег?

— Давыдов! Ты что, забыл? Денег на лечение мальчика, который пострадал. Девяносто тысяч евро!

— Извини, я действительно забыл попросить об этом Самошину.