Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки

Володя выехал во Францию. Пришедшая вскоре после этого шифртелеграмма из Парижа ошеломила меня: Володя в срочном порядке возвращался из командировки, к которой готовился не один год. Мы терялись в догадках. Выдворение? Не похоже — он еще не успел «наследить» перед контрразведкой противника. Провал агента? Володя еще никого не принял на связь за несколько дней. Причина оказалась банальной: алкоголь. В компаниях я никогда не видел Володю пьяным. Крупного телосложения мужик, он умел выпивать. И все же его подвела далеко не лучшая традиция отмечать прибытие нового коллеги выпивкой. Володя тщательно скрывал свой старый недуг — облучение во время работы в исследовательском институте радиационной химии. Нервное напряжение переезда, акклиматизация и алкоголь сделали свое дело: могучий на вид человек потерял сознание на улице в сотне шагов от дома. А далее — полиция.

Все бы ничего, но при себе он имел записную книжку, в которую, вопреки всем правилам конспирации, внес имена, адреса и телефоны перспективных для разведки иностранцев. Последнее и решило его судьбу: из КГБ Володя был уволен. А ведь он любил поучать меня, новичка в разведке, на примерах разъясняя правила конспирации и обращения с секретными документами…

На работу я ходил, как на праздник, за час до начала рабочего дня. Как-то утром, освобождая кабинет для уборки, я прикрыл сейф и, стоя на пороге, слышал ворчание уборщицы, особенно заметное, когда она дошла до стола «ВВ», заваленного нужными и ненужными предметами и бумагами.

— Что-то не так? — спросил я.

— Молодой человек, я лет двадцать работаю здесь и убираю по утрам два десятка кабинетов. Раньше народ здесь был аккуратнее, столы так не заваливал. А ведь каждую вещь нужно поднять, протереть. Эх вы, сотрудники госбезопасности…

Мне эта женщина преподнесла урок уважения к чужому труду, а главное — позволила взглянуть на себя со стороны. И теперь, спустя тридцать лет, когда я отсутствую, на моем столе нет ничего кроме лампы.

Стихией «ВВ» был вечный поиск «исчезнувшей» со стола бумаги. Он вечно спрашивал меня: «А ты не брал?..»

Однажды я увидел «ВВ» особенно озабоченным. Он уже отчаялся найти что-то в бумагах на столе и копался в сейфе.

— Слушай, Анатолий, кажется, у меня ЧП. Пропала фотопленка с почтой из Норвегии. Всего пять кадров — это меньше десяти сантиметров. Давай искать…

Часа через три, когда мы просмотрели по листику все дела, которые доставали из сейфа в этот день, «ВВ» сказал:

— Сейчас два часа дня. В пять пойду сдаваться на милость руководства. Ведь почту еще никто не видел, даже я не просмотрел. Видимо, придется запросить шифровкой Осло и попросить повторить высылку.

В кабинет заглядывали соседи, но, видя наши расстроенные лица, в расспросы не вступали. Шумно ввалился отпускник из США. Он был явно настроен на веселый лад.

Его все звали Исидорычем — такое у него было отчество. Он воевал артиллеристом и за бой с немецкими танками получил звание Героя Советского Союза. После войны окончил химический институт, стал кандидатом химических наук и весьма успешно работал в этой области в составе нью-йоркской резидентуры. В обращении был прост и приветлив.

— Орлы, что это вы кислые такие? Не узнаю «химиков».

«ВВ» рассказал историю с фотопленкой. Исидорыч прочно уселся на стул и хитро посмотрел на нас.

— Ну, в ваших поисках я участия принимать не буду — жалко мой светлый костюм. Но историю из личной жизни расскажу, может быть, она вам что-либо подскажет.

Мы посмотрели на коллегу, как на шутника и спасителя одновременно — чем черт не шутит…

— Так вот. Год назад получил я почту из Центра — тоже кадров пять-шесть. Положил фотопленку на стол, а через минуту там ее не оказалось. В резидентуре я был один, все прибрано в железные столы и шкафы, но… Стал восстанавливать все свои действия от момента, когда ее видел в последний раз, до пропажи. Получилось менее минуты. Понимал, что она где-то здесь…

Исидорыч сделал паузу и произнес три слова:

— Кондиционер, фотопленка, шляпа. Вот эта — мягкая, фетровая…

— Что «шляпа»? Не мучай, Исидорыч, говори яснее! — начал кипятиться «ВВ».

— Дело-то оказалось в шляпе! Воздушным потоком от кондиционера фотопленку занесло… Куда?

— В шляпу! — радостно воскликнули мы.

— Не в шляпу, а за шелковую ленту на шляпе. Фотопленка была обнаружена в щели между стеной и полом.

Через тридцать лет, уже на пенсии, я узнал, что портрет Исидорыча и его Звезда Героя были убраны из Кабинета истории разведки в новом здании штаб — квартиры СВР на юго-западе Москвы. В открытой печати появились статьи об Исидорыче, который в списках агентов ЦРУ значился под именем «Федора».

— Слушай, Анатолий, из Брюсселя пришла шифровка. Нужно срочно проверить по учетам Центра некоего бельгийца, на которого вышел наш сотрудник. Брюссельская резидентура назвала этого человека «Морисом».