Операция «Цитадель»

– Из германцев, но поволжских, которые бежали из России в конце Гражданской войны.

– Теперь все проясняется. В Германии вы окончили разведшколу, и за линию фронта вас переправляли, как разведчика.

– Это не имеет значения, – вмешался в их разговор Гольвег.

– Понимаю, секретная миссия.

– У меня была миссия инспектора-палача, – спокойно объяснил Шторренн. – За рубеж меня переправляли для того, чтобы я казнил предателей. Особенно сложно было достать одного из радистов, засланного нами русского, которого советы завербовали, заставив вести радиоигру. Мне пришлось почти две недели выслеживать его и прирезать, когда ему разрешили свидание с матерью.

– А всего он казнил двенадцать предателей, – решил Гольвег, что от обета молчания он теперь освобожден.

– Если учесть, что все казни пришлось производить за линией фронта, – не так уж и мало. Впрочем, таких казней хватило бы и по эту сторону фронта.

– По эту сторону я казнил более двухсот предателей, в том числе и бывших служащих СС, СД и гестапо.

– Это не шутка? – враз оробев, вполголоса поинтересовалась Фройнштаг, оглянувшись на сидящего позади нее Гольвега.

– Он был палачом в одной из берлинских тюрем, а затем – в специальном лагере для бывших военнослужащих вермахта, СС и прочих структур, – неохотно объяснил тот.

«Вот уж действительно, – вздохнула про себя Фройнштаг, – никогда не знаешь, с кем имеешь дело!»

* * *

Хотя корпус санатория с уютным генеральским номером в нем уже был рядом, однако входить на его территорию Хейди не торопилась. Усевшись на один из валунов, у края речного обрыва, она забросила ногу на ногу и, обхватив руками колено, долго раскачивалась, словно в кресле-качалке.

«…И все же: как умело и напористо она тебя допрашивала! – вернулся генерал к недавнему разговору с женщиной, которую все еще не мог заставить себя называть невестой. – А что ты хочешь от нее? Вдова эсэсовца! – с нескрываемой неприязнью следил Власов за раскованным поведением германки. – У них это в крови. Впрочем, на фронте, – на том, советском, фронте, – твоих солдат уже успели назвать „власовцами”, – неожиданно осадил сам себя. – И произносят в Красной Армии кличку „власовец” с тем же презрением, что и „эсэсовец”».

– Вы не правы, мой генерал генералов, – и в этот раз попыталась прочитать его мысли Хейди, но крайне неудачно. – Не надо торопиться.

– С чем? – раздраженно поинтересовался Власов.

– Я – медик, а не палач, Андре. Можете быть уверены, что если с этой женщиной, Марией Вороновой, что-либо произойдет или уже произошло, то моего участия в этом нет.

– О Марии Вороновой, о штабной поварихе и наших с ней блужданиях волховскими лесами уже все сказано, – постепенно проявлялся у генерал-полковника истинно командирский голос. – Зачем к этому возвращаться, на р-рысях?

– Дело вот в чем: я действительно разыскала эту женщину. Но после нашей короткой встречи с ней…

– Так вы с ней встречались?!

– Разве я не сказала об этом? Странно. Может, вы невнимательно слушали, потому что были слишком возбуждены? Впрочем, это уже не важно. Наша первая встреча длилась всего две-три минуты, в присутствии офицера СД. Мы даже ни о чем не успели поговорить, да, по-моему, Воронова даже не успела понять, кто я такая. На все мои вопросы она отвечала вопросом: «Кто вы такая? Кто вас ко мне прислал?» И поскольку я затруднялась с объяснениями, то она отказалась от беседы со мной.

– Наверное, она все же поняла, кто вы.

– Или кто-то из офицеров подсказал. Как бы там ни было, а сразу же после нашей встречи Марию куда-то перевели. По слухам, ее перебросили в Восточную Пруссию, то ли в лагерь, то ли в разведшколу. Очевидно, командование не хотело, чтобы вы встречались с ней, Андре.

– Боялось, что это осложнит наши с вами отношения.

– Вот об этом я не подумала.

– Подумали, Хейди, подумали. Однако не будем об этом. Итак, что происходило дальше?

– Я попросила своих надежных людей отыскать ее еще раз. Но сделать это очень деликатно. Могу сказать, что заниматься поисками будут друзья моего брата, которые предупреждены и понимают ситуацию.

– Зря вы все это затеяли, зря! – нервно прошелся Власов по самому краю осыпи. Это было настолько опасно, что в какое-то мгновение Хейди приподнялась от напряжения и проследила, как беспечно он марширует по краю гибели.

– До сих пор я ничего не делала зря, – парировала Хейди, – для этого я слишком прагматична.

– Зачем вам это понадобилось, в стремени, да на рыс-сях?

– Только для того, чтобы вы опять могли встретиться с ней, Андре.

– Я? Может быть, вы? Ведь это для вас важно допросить ее точно так же, как только что допрашивали меня.

– Я не настолько безумна, чтобы заставлять вашу окопную жену подтверждать то, в чем и так не сомневаюсь.

– Но зачем-то же она понадобилась вам! – все еще нервничал Власов, продолжая сновать по краю гибели.